Проснулся я в замечательном настроении, пока не услышал голоса. Не успел открыть глаза, как до моего слуха из зала донёсся разговор бабки с дедом.
— Слушай, — обращалась бабка к деду. — Борьку сегодня того… Лукич к обеду приедет. Так что готовь. Ты его почисть что ли хоть немного.
— Ох тыж!!! Сегодня уже сегодня? Не завтра? — удивился дед.
— Нет, блин! Если сегодня будет завтра, то для тебя это будет уже вчера! — слышно было, что бабка возмущена забывчивостью деда. — Завтра тогда поедешь ты вместо Борьки, если не успеешь перевернуть календарь в своей голове на сегодня.
— Да понял я, — оправдывался дед, — Просто у меня дела были на сегодня.
— Твоё сегодня, по твоему разумению, завтра. Вот завтра всё и сделаешь.
Судя по стуку двери, было ясно, что бабка закончила разговор. Но теперь мне стало непонятно. Сегодня — это когда? И это только сегодня такое непонятное сегодня или как?
— А чё его чистить-то? Свинья она и есть свинья, — послышалось одинокое ворчание деда и затем звук закрывающейся двери.
А я же тем временем понял, что дело плохо. И именно сегодня. Которое имела в виду бабка. Они с дедом решили Борьку на сало пустить. Не раз я уже слышал, как бабка ворчала на Борьку, что проще на сало его пустить, чем прокормить.
Я тут же разбудил Вовку и рассказал ему эту новость. И самое главное то, что нам надо бабку с дедом отговорить от этой затеи. Борьку надо спасать. Времени у нас было в обрез. До обеда.
Всё утро мы ходили с Вовкой за бабкой и не знали, как начать разговор. Сначала я пытался намекать бабке, что лично мы с Вовкой сало совсем не любим, но она даже не стала слушать нас. Затем я сказал ей, что вообще-то свинья — друг человека, а она только лоб мой потрогала и ответила, что обычно говорят, что гусь свинье не товарищ, но нам можно и со свиньями дружить. Затем я не выдержал.
— Баб. Я слышал про то, как ты деду говорила, что Борьку Лукич после обеда заберёт.
— И что с того? — удивилась бабка.
— Не отдавайте Борьку.
— Ой! ну тебя, — отмахнулась от меня бабка. — Опять что-то выдумал. То-то про дружбу со свиньями заладил тут. Не твоего ума дела.
— Ну, баб, — практически взмолился я. — Ну зачем?
— Я говорю, отстань. Подрастёшь — поймёшь.
Лучше бы она всё объяснила. Потому что я так понял, что у Борьки теперь вся надежда только на нас с Вовкой. Хрен им, а не сало! Принял я волевое решение, но что именно делать, не имел представления. Точнее имел, но, как обычно, смутно и в общих чертах, да и то в самом начале. Было понятно только одно, что Борьку надо выкрасть.
Мы отправились с Вовкой в хлев. Дед там, в отдельном загоне, уже чистил Борьку.
— Зачем вы так с Борькой? — пытался я образумить теперь деда.
— А что такого? — дед тоже не понял.
— Не отдавай Борьку Лукичу.
В общем, дед тоже отмахнулся от нас.
Ближе к обеду дед пригнал соседский мотоцикл. Вытащил из люльки кресло и накидал соломы на пол.
— С комфортом поедет ваш Борька, — дед обратил внимание, что мы пристально наблюдаем за его действиями.
Появился Лукич. Вместе с дедом они вытащили визжащего Борьку из хлева и погрузили его в люльку. Сверху закрыли укрывным брезентом, чтобы он не сбежал. Дед сказал Лукичу обождать, а сам пошёл в сторону огорода.
— Я до бани и обратно, — подмигнул он ему.
Мы с Вовкой сидели на крыльце, и я неистово пытался найти выход. Было ясно, что слушать наши доводы в защиту Борьки никто не станет. Я упорно шевелил мозговыми извилинами, пока не поймал шальную мысль. Как всегда гениальную. Но бабка с дедом сами виноваты. Хотя мы же с Вовкой тоже не озвучили свои опасения. Так что виноваты все. Но бабка с дедом, безусловно, больше. Они взрослые.
— Есть у меня план, — и я поделился с Вовкой всей простотой и эффективностью моей идеи.
Вовка подошёл к Лукичу и сказал, что дед его зовёт. Лукич, ничего не подозревая, пошёл за дедом. Далее счёт пошёл на минуты.
Спасательная операция в моём лице молниеносно стартовала с крыльца в сторону мотоцикла. Я расшнуровал брезент на люльке. Мне так показалось в тот момент, что Борька посмотрел на меня с благодарностью. Просить дважды его не надо было. Он перевалился через край люльки и выпал на землю. Хорошо, что на нём уже была повязана верёвка вокруг шеи и ещё оставался конец, вроде поводка. Достаточно длинного. Пока Борька осматривался, Вовка залез в люльку, и я вернул брезент на место.
— Ты там похрюкивай иногда и ворочайся, — напутствовал я его.
Вовка в подтверждение несколько раз хрюкнул, и мне показалось это вполне убедительным. Дед с Лукичом не заметят подмены. По крайней мере, пока не доедут да места. А к тому времени мы с Борькой будем уже далеко.
Но Борька совсем не собирался пускаться в бега. Он мирно гулял по двору. Я так понял, что его бдительность усыпила мнимая свобода. Но сейчас вернётся дед. Насколько мог, я пытался тащить его за верёвку в сторону калитки. Надо было Борьку подстегнуть. На глаза мне попалась хворостина от метлы и, взяв её, я стеганул Борьку по заднице…
Хорошо, что я уже натренировался быстро бегать. Борька нёсся через деревню, а за ним на поводке практически летел я. Со стороны могло показаться, что я выгуливаю Борьку, но по сути получалось наоборот. Я понятия не имел, куда Борька собрался выгулять меня. Я просто доверился судьбе. Точнее Борьке.
Лукич встретил деда, когда тот уже возвращался из бани. Вместе они вернулись к мотоциклу. Дед достал из-за пазухи пузырь с мутной жидкостью и тряхнул им перед Лукичом.
— Как же не отметить такое событие?
Лукич утвердительно крякнул. Вовка в люльке хрюкнул. Но в его хрюканье не было никакого утверждения. Если бы можно было перевести, то Вовка прохрюкал: А вот хрен вам теперь, а не событие. И для убедительности пошевелился ещё.
Дед приоткрыл край брезента и сунул туда пузырь. Затем они оседлали с Лукичом мотоцикл и поехали.
Мы с Борькой миновали деревню. Впереди показалось поле. Честно говоря, я уже ждал, когда Борька устанет. В поле по траве бежать оказалось ещё сложнее. В один момент я просто зацепился за что-то и упал. Но верёвку из рук не выпустил. Далее Борька просто тащил меня по полю. Я даже подумал, что это не очень хорошая идея забрать потом Борьку в Москву. Если вот так гулять с ним по Москве, то чрез пару метров по асфальту от коленок ничего не останется.
Борька остановился, и я смог перевести дух. Хоть и не асфальт, но коленки были уже сбиты. Да и одежда уже мало чем смахивала на чисто одетую с утра. Одного сандалия не было. Долго терзался мыслью снять второй и оставить тут. Было непонятно, насколько больше мне влетит. За потерю одного сандалия или за оба? По логике за один должно прилететь в два раза меньше.
Почесав сандалией за ухом, я встал осмотреться. От деревни мы отбежали уже на приличное расстояние. Я слышал, как протарахтел мотоцикл. «Вот вам сюрприз-то будет!» — улыбнулся я сам себе. Ну и Вовке, который сейчас исполнял роль Борьки.
А Борька, судя по всему, отдохнул и рванул с удвоенной силой. Поскольку я всё ещё держал верёвку в руке, я тоже рванул с места. Рванул сразу в траву.
Через несколько секунд я выпустил верёвку из рук. Честно говоря, не так я себе представлял побег. Мне виделось, что я, как герой из Неуловимых мстителей, верхом на Борьке ухожу в закат на фоне огромного солнца, которое опускается за горизонт. И музыка такая. Ту-ту-ту ту-ту-ту-ту ту-ту-ту… А не вот это всё.
Но, понимая, что Борька — это не сандалий, я пустился за ним. Бежал Борька в сторону леса. Я знал эти места. Там, метров через сто или чуть больше стоит ферма. Возможно, Борька метил туда. Там хоть и не свиньи, а коровы, но всё одно родственники по хлеву.
Дед с Лукичом доехали до места. Вовка почувствовал, как мотоцикл остановился и заглох мотор. Момент истины. Вовка даже хрюкнул от удовольствия.
Дед слез с мотоцикла и, расшнуровав брезент, откинул его. На соломе лежал Вовка и с непривычки щурился от яркого света. Дед обратно закрыл брезент и тут же снова открыл его, как будто надеялся, что видение исчезнет. Вовка продолжал щурится и не исчезал.
– Та-а-а-а-ак, — многозначительно и как-то неуверенно, наконец-то выдавил из себя дед.
Лукич тоже стоял озадаченный.
— Та-а-а-а-ак, — повторил дед.
Дед не был бы дедом, если бы не попытался воспользоваться ситуацией.
— Не Борька, конечно, — продолжил он. — Но что ж теперь делать. Бери этого. Не жечь же бензин, катаясь туда-сюда.
— Егорыч! — Лукич не оценил шутку деда. — Да ты что?
— Я не свинья! — подтвердил Вовка, забиваясь поглубже в люльку от деда.
— Твоей Зефирке же без разницы, — дед проигнорировал замечание Вовки и незаметно подмигнул Лукичу. — Борька или Вовка.
— А-а-а-а-а, — до Лукича дошло. — Ты в этом плане. Да, конечно, ей всё равно.
— Какая ещё Зефирка? — не понимал Вовка.
— Невеста твоя, — пояснил дед.
— Невеста? — снова не понял Вовка.
— А ты что думал? Мы Борьку на свадьбу его везли. К Зефирке, — пояснил дед.
Вовка начал оправдываться, что они всё неправильно поняли. Подумали, что Борьку решили на сало зарезать, вот они и спасали его. А против свадьбы он ничего не имеет. И я тоже, скорее всего, соглашусь на Борькину свадьбу.
— Некогда нам мотаться туда-сюда, — дед посмотрел на часы. — Роспись в загсе уже через двадцать минут. Ты давай, — обратился он к Лукичу. — Домой за Зефиркой и в загс приводи её. А мы с Вовкой прям сейчас туда поедем. Поженятся, а потом, как Борька найдётся, разведутся. Но вдруг сойдутся характерами? А, Вовка? — дед посмотрел на Вовку, — У тебя какой характер? Свинский?
Борьку я догнал уже почти возле фермы. Он в очередной раз остановился и рыл своим пяточком землю. Я подошёл и взял верёвку. Через мгновенье из дверей фермы вышла доярка. Может воздухом подышать, а может просто так и увидела нас. Судя по тому, как она неожиданно прикрыла рот рукой и стала нервно махать второй рукой, звать кого-то изнутри, она была немного удивлена видением. Мальчик оборванец со свиньёй на поводке машет ей сандалией. Потом свинья рванула, мальчик не устоял на ногах и волоком потащился за ней.
А я хотел просто вежливым выглядеть. Понимая, что в данной ситуации лучше быт вежливым. Когда увидел её, то сразу помахал и хотел сказать ещё: Добрый день. А мы вот с Борькой прогуляться решили. Как у вас дела? Но тут Борька снова рванул…
Встретились мы все дома. Почти одновременно. Меня тракторист с фермы привёз, а Вовку, немного испуганного, дед с Лукичом. За Борькой сказали прийти деду. Потому что в кабину засовывать свинью тракторист отказался. Не так уж там много места. Хватит с него и одного поросёнка. Это он меня имел в виду.
Когда тракторист передал меня в руки бабке, она сначала не поняла ничего. Мой внешний вид превзошёл все её возможные ожидания. А когда она услышала от тракториста историю про свинью, то совсем ничего не поняла. Но тут как раз вернулся дед, и всё сразу встало на свои места. Неожиданно, но вполне логично.
— Я даже затрудняюсь что-то сказать, — бабка была явно в растерянности, выслушав теперь историю деда. — И намерения вроде хорошие, но исполнение, как обычно. С чего вы взяли, что мы Борьку на сало решили пустить?
— Так ты сама утром деду говорила, что сегодня его того… — пояснил я.
— Так того это не того я имела в виду, а того, — как-то неопределённо она взмахнула руками. — Как бы вам это сказать?
— Вот сейчас всё понятно стало, — вместо неё сказал дед. — Того, не того… Поженить мы Борьку хотели с Зефиркой.
— Вот, — согласилась бабка. — Именно. И что мне делать с вами теперь?
Я всё ещё стоял, держа одинокий сандаль в руке.
— Может, мы это, — махнул я в сторону улицы, — Сандаль пойдём с Вовкой поищем? А потом Борьку заберём и вместе на свадьбу поедем.