Где-то на краю Вселенной, свесив ноги с края, сидел он и, глядя куда-то вниз, улыбался…
Мишка подкатил на своём инвалидном кресле к площадке за домами, где находилось импровизированное футбольное поле. Когда-то это был просто заросший пустырь, но быстрые ноги десятка пацанов с его двора, включая и его, вытоптали всю траву до текущего состояния. Не один матч прошёл тут за последние года. Он помнил, как в жёсткой схватке с отрывом всего лишь в один гол они утёрли нос Крестовским. Те возомнили себя лучшей командой в своём районе и хотели доказать им, Липецким, что равных, а тем более лучших, чем они, нет во всём городе. Вспоминал, как смеялся, стоя в воротах вместе с остальными в ряд, развернувшись и выставив пятую точку для пенальти. Это Лёха придумал такое правило. Когда они играли между собой, то проигравшая команда выстраивалась в воротах к лесу передом, к мячу задом, а команда победителей пробивали по ним столько раз, сколько голов проигравшие пропустили. Вспоминать можно было многое и бесконечно, потому что другого ничего и не оставалось. Мишка уже год как был прикован к этой чёртовой каталке.
Помимо футбола, они гоняли с пацанами на велосипедах. Мишке как-то повезло раздобыть пластиковую игральную карту, и он на прищепке прицепил её к раме у заднего колеса. Бумажные быстро стирались, а эта была на века и на зависть остальным. Теперь велосипед издавал приятный трескучий звук воображаемого мотора.
Обычно они гоняли вокруг домов или недалеко за пустырь. Там ещё остались старые полуразваленные свинарники, и можно даже было найти полускрывшиеся под землёй кости. Они воображали, что это останки динозавров, и однажды даже сложили на земле из тех костей большой его скелет. Чуть далее была городская свалка. Не менее излюбленное место для раскопок.
Но в этот раз Лёха предложил всем сгонять на озеро. Погода стояла отличная, а до возвращения родителей с работы было ещё далеко. Они как раз успевали туда и обратно, да ещё и искупаться. Ничто не предвещало беды.
Часть дороги проходила вдоль трассы, и они по всем правилам ехали по обочине навстречу движению, перебрасываясь на ходу шутками. Пластиковая карта приятно трещала, и Мишка вместе с остальными ребятами радовался очередному летнему дню. До школы ещё было не скоро, но из каждого дня каникул надо было выжимать на всю палитру удовольствий.
В какой-то момент он перестал слышать привычный треск. Карта отошла, подумал Мишка. Не дай Бог, соскочила. Где её теперь искать? Не успел он буквально на секунду отвлечься, посмотреть на заднее колесо, как вдруг раздался оглушающий сигнал. Вот вроде только что они неспешно катили по обочине, как вдруг он почему-то оказался на дороге. Последнее, что он увидел, так это оскалившаяся решётка грузовика. Она как будто собиралась его проглотить. Далее чавкающие и хрустящие звуки. Как будто через мясорубку пропустили курицу прямо с костями…
Пришёл он в себя только в больничной палате. Ноги висели на каких-то железяках. Одна рука тоже в гипсе. Оставшаяся рука, так же как голова и грудь, были замотаны бинтами. Врачи сказали, что он чудом остался жив, но ходить теперь не будет. Это он потом уже узнал, что ходить не будет. Родители ещё долго не решались сообщить ему про это. Надеялись, что всё наладится. Организм и кости молодые. Никто не отменял чуда. Вот только врачи им посоветовали особо на чудо не надеяться и приготовиться к новой жизни. Чудо уже то, что он выжил.
Собственно, чуда и не случилось. Прошёл год, и всё, что мог Мишка, так это перемещаться в инвалидном кресле. Пришлось учиться ездить на нём вместо велосипеда. Ног он просто не чувствовал. Сначала это давалось с трудом, но со временем он научился сам выезжать на улицу. Он помнил, как в самый первый раз, не дождавшись родителей, решил выехать на улицу. Растянувшись в подъезде на ступеньках, хотелось плакать от бессилия. Коляска валялась в одной стороне, а он в другой. Звать на помощь было стыдно. Решил сам. Но одно дело доползти до коляски, другое — поставить её на колёса, да ещё и залезть в неё. Так и лежал, стиснув зубы, пока сосед не зашёл в подъезд. Но ничего. Со временем научился.
Сидя в своём кресле перед футбольным полем, ему оставалось только наблюдать за тем, как его друзья продолжают забивать голы. Вот и в этот раз.
— А ты чего не бегаешь? — услышал Мишка голос позади себя.
Обернувшись, он увидел старика, который присел на лавочку позади Мишки. Скамейка запасных. Так они её с ребятами называли. Правда, в запасных никому сидеть на ней не довелось. В команде и так не хватало до полного счёта. Разве что теперь Мишка перешёл в разряд запасных, но теперь ему и даже скамейка не по статусу. В запасе до конца своих дней.
— Шутите? — Мишка попытался улыбнуться, но вышло это не очень.
— А я вот иду по своим делам, — продолжил старик. — Хотя какие у стариков дела? — рассмеялся он сам себе. — И прям как будто ноги сами сюда привели. Сел вот. Смотрю, как ребята бегают. Глядя на тебя, память напомнила, что у меня есть кое-что для тебя.
Мишка даже внутри разозлился на старика немного. Он привык уже к тому, что не будет не то чтобы бегать, а даже ходить. Но старик как будто специально всё про ноги. Иду, ноги привели, бегают…
— Знаешь, — продолжил он. — На войне у меня тоже беда случилась. Снарядом в окоп попало. Пришёл я в себя, а ног не чувству. Ну, думаю, всё. И тут же отключился. Пришёл снова в себя только в блиндаже. Сам не помню, как попал туда. Видимо, вытащили меня. Затем госпиталь. Врач говорит ампутировать, а я ни в какую. Говорю у меня жена, сын дома растёт. И карточку ему показываю своих. Нельзя мне без ног, говорю.
Старик замолчал, а Мишка уже про футбол забыл. Развернулся к старику и поверить его словам не может. Как же так? Снарядом ноги чуть не оторвало. Врач сказал ампутировать, а он на ногах. Шутит опять, наверное. Утешает просто. Хотя, какие шутки тут могут быть?
Старик вздохнул и продолжил.
— В общем, операцию назначили на следующий день. Говорят, нечего тут спасать. Чудо, что вообще ещё живой. Если не отрезать, то заражение пойдёт. Оставил меня с этими мыслями до утра. А как тут спать? Я понимаю, что без ног никак нельзя мне. В тягость стану своим родным, вместо того, чтобы опорой быть. С такими мыслями и провалился в сон. И то ли сон, то ли не сон, но мне показалось, что проснулся я. Все вокруг спят, кто-то стонет во сне. Только слабый свет от керосинки. Вижу, окно открыто, а на подоконнике человек сидит. Я ещё подумал, что из наших, из палаты. Тут он слазит и подходит ко мне. Карточку мою даёт мне и говорит. Хороший у тебя сын. Нельзя тебе без ног. Тебе ещё его на ноги ставить. Да и сам ты молодой. Оборачивается и снова к окну идёт. А я смотрю, у него крылья за спиной. Думаю всё. Ангел за мной пришёл. Встал он у окна и долго молча смотрел куда-то на небо. Затем говорит, нельзя тебе без ног. Я тебе свои крылья отдам. Встанешь постепенно с помощью них на ноги. Теперь они твои. И тут я в сон обратно проваливаюсь.
Утром просыпаюсь, врач пришёл. Говорит, готовьте его в операционную. А у меня слёзы на глазах. Хотел я вытереть, кулак к глазу подношу, а там пёрышко в нём зажато. Лёгкое такое и белое. И тут я чувствую, как палец большой на правой ноге шевелится. Вот прямо понимаю, что это я им шевелю.
Старик опять замолчал. В это момент как раз Лёха забил очередной гол и с улюлюканьем пробежал по полю круг почёта.
— Смотри, как бегают, — улыбнулся старик.
— А дальше что? — Мишке уже было не интересно смотреть на поле.
— Дальше? Я врачу показываю на свой палец. Говорю, что не дам резать. В общем, врач плюнул на меня и сказал, что не отвечает за последствия. У него дел по горло, помимо меня. А я постепенно. Палец за пальцем… Домой меня комиссовали ещё неходячим. Подлатали, как смогли. Но день за днём, шаг за шагом, чувствуя за спиной эти крылья, научился заново ходить. Не сразу, не за год, но как видишь… — старик даже встал с лавочки и продемонстрировал своё умение ходить.
— И зачем вы всё это мне рассказали? — с недоверием поинтересовался Мишка.
— Будь завтра тут. В это же примерно время. Я тебе крылья свои отдам. Они тебе нужны.
Старик ушел, а Мишка ещё долго смотрел ему в след. Странный старик. Странная вся эта история, думал он. На сказку похожа. И какие крылья завтра он принесёт? Разве такое возможно? Чушь какая-то.
Но на следующий день Мишка, как обычно, был на том же месте. Ребята снова играли в футбол, а он болел за обе команды одновременно. И даже уже успел забыть про того старика, как вдруг почувствовал, что кто-то положил ему руку на плечо. Это был вчерашний старик.
— Вот, — он протянул Мишке маленькую коробочку.
— Что это?
— Открой, — сказал старик.
Мишка осторожно открыл. Внутри лежало маленькое пёрышко. Похожее на сотни других, которыми набивают подушки. Разве что более пушистое.
— Что это? — снова не понял Мишка.
— Мои крылья, — напомнил старик. — Теперь твои.
С этими словами он развернулся и ушел прочь. Мишка ещё долго не мог поверить в происходящее. Что это было? Какая-то глупая шутка старика? Но коробочку закрыл и убрал.
На несколько дней он вообще забыл о ней. Однажды вечером, когда он лежал в постели и пытался дотянуться до книжки, он наткнулся на эту коробочку. Открыв её и достав оттуда пёрышко, он попробовал повнимательнее разглядеть его. Ничего необычного в нём всё-таки не было. Повертев его в руках, он убрал его обратно в коробочку и вскоре заснул.
Проснулся он от того, что почувствовал чьё-то присутствие в комнате. В слабом свете луны он увидел в своём инвалидном кресле силуэт человека. Тот как будто сидел и читал книгу.
— Проснулся? — скорее утверждал, чем спрашивал силуэт.
Отложив книжку, он ловко развернулся на колёсах каталки к Мишке.
— Удобная, — погладил он руками колёса, — но ногами удобнее.
— Вы кто? — Мишка думал, что всё же, скорее всего, он спит, и это ему всё снится.
— Крылья так не помогут, — вместо ответа сказал силуэт в кресле. — Не приживутся.
Мишка ничего не понял из сказанного.
— Мало иметь крылья, — силуэт как будто понял, что Мишка не понимает, о чём речь. — Помимо обладания крыльями, надо верить в то, что они поднимут.
До Мишки теперь дошло. Он вспомнил про того старика и его коробочку с пёрышком. Он бросил взгляд на коробочку, а когда снова посмотрел на каталку, там никого уже не было. Вскоре он снова заснул…
Прошло много лет. Мишка уже вырос и стал Михаилом Анатольевичем. Но в то утро, после появления незнакомца, он проснулся и сразу вспомнил про пёрышко. Достав его из коробочки, он сжал его в кулаке. Закрыл глаза и изо всех своих сил решил попробовать. На его радостный крик в комнату прибежали родители.
— Он пошевелился! — Мишка сиял.
Родители ничего не поняли сначала, но Мишка откинул одеяло и снова еле заметно пошевелил большим пальцем ноги.
Не сразу, но день за днём Мишка учился снова чувствовать свои ноги. Много времени прошло, прежде чем он начал попробовать встать. Падал раз за разом, но всегда чувствовал, что неведомая сила тянет его вверх. И чем сильнее он доверял ей, тем лучше у него получалось.
Свой первый футбол он сыграл со своими друзьями, когда те уже вернулись из армии. Футбольное поле на пустыре обрело уже свой культурный вид, и они старой командой дали мастер класс подрастающему поколению. С особым удовольствием они пробивали проигравшему молодняку пенальти по своим старым правилам. Как будто и не было той аварии…
Михаил шёл по коридорам больницы. У мамы вчера поднялось давление, и её увезли на скорой. Оказалось, что ничего страшного, но всё равно стоило пройти обследование. Михаил шёл с пакетом фруктов по коридорам и сам не заметил, как зашёл куда-то не туда. То ли не на том этаже вышел, то ли не в тот коридор свернул. Походя мимо одной из палат, он чуть лоб в лоб не столкнулся с женщиной, выходящей из палаты.
— Извините, — смущённо сказала она и, вытирая слёзы, пошла по коридору в противоположном направлении.
Михаил не смог сдержаться, чтобы не заглянуть в палату. На кровати лежала молодая девушка. То, что это была молодая девушка, Михаил почему-то не сомневался. Хотя трудно это было понять, глядя на почти полностью забинтованное лицо и сложную конструкцию из подвесов и железяк. Только глаза выдавали её молодость. Девушка повернула голову в сторону Михаила.
— Это вы мне апельсины принесли?
Михаил даже растерялся. Он посмотрел на свой пакет и снова на девушку.
— Да не переживайте вы так. Я пошутила, — девушка снова отвернулась.
Тем не менее, Михаил подошел поближе.
— Это ваша мама вышла? — спросил он зачем-то у неё.
— Ага. Она думает, что я не догадываюсь, что она плакать выбегает. А мне самой хочется. Только толку-то?
Михаил даже не знал, что ответить. Он всё так же мял в руках пакет с фруктами.
— Я же догадываюсь, что это всё. Чудо уже то, что я выжила в этой аварии. Они думают, что я не знаю. Но я слышала, как врач сказал маме, что я уже не встану. Позвонки там что-то. Я вообще ниже пояса ничего не чувствую. Даже не болит ничего.
Михаил теперь вспомнил и понял, зачем он сюда попал.
— Вы никуда не уходите, — нервно и спешно начал он. — Я сейчас. Туда и обратно.
— Шутник ты, однако, — девушка попыталась изобразить смех. — Но ладно. Обещаю, что никуда не уйду. Только куда ты туда, а потом обратно?
— У меня кое-что есть для тебя. Я тебе крылья свои отдам…
Где-то на краю Вселенной.
К силуэту, сидящему свесив ноги с края вселенной, подлетел другой. Сложив крылья, уселся рядом.
— Не жалеешь? Не отрастут же больше новые. Никогда.
— Нельзя летать, когда другие не могут ходить, — улыбнувшись, ответил он и посмотрел куда-то вниз. — Там они нужнее. А этим ещё и их Любовь свои крылья отдаст.
Андрей Асковд © чётокакто