Эта история произошла в далёком 94-м году. Имена, адреса и прочие названия изменены, потому что могут быть вполне узнаваемы. Да и незачем такие детали. Они важны только для повествования.
Назовём моего товарища Сашей. Сане уже за тридцать, а мне… Давайте даже допустим, что и не про меня это совсем. На всякий случай. Итак. Со слов очевидца.
Дело было как раз ближе к весне или уже весной. Точно не помню, но помню то, что была масленица. Сам факт праздника не имеет никакого значения, но связь есть. Просто воспоминания от масленицы начали проявляться. Отправили нас с Саней проучить некого барыгу, который просрочил платёж по… Неважно. Человек был должен. И обработать надо по всей программе с дивидендами. Из меня так себе устрашение. Вся театральная работа на Сане. Я же больше как водитель и за компанию. Делов то. Зайти сказать: «Ты чё?», ну и сломать что-нибудь для порядка. Мебель или руку. Там уже по ситуации. В общем вежливо узнать у человека, где деньги.
Едем. Вечер уже.
— Тут? — спрашивая у Сани, остановившись возле дома.
— Сиреневая 8, — сверяет тот адрес с табличкой на доме. — Тут.
Выходим из машины. 2 подъезд, 9 этаж, квартира 69. В номере подъезда могу ошибаться, но квартиру я запомнил. Номер отложился в памяти и этаж последний был. Может и не 9, но скорее всего так. В основном все панельки были девятиэтажные. Саня занимает всем своим пространством лифт, я же как родитель, который поднимается с детской коляской. Где-то там припечатанный к стенке. Звоним в квартиру.
Открывает девушка. Даже не девушка, а уже больше женщина. Мне так виделось. Мне же чуть за 20 и все, кто старше 30-ти, для меня уже женщины. Отрывает и смотрит на Саню. А тот весь проём занимает своей фигурой. Саня аккуратно её отодвигает в сторону и мы заходим. А она как будто и не удивлена.
— Где муж? — спрашивает у неё.
— Нету, — отвечает.
— Когда придёт?
— Никогда. Умер недавно. Точнее помогли такие, как вы.
На лице у Сани немой вопрос. Смотрит на меня, а я чё. Ну, бывает, что детали не всегда важны. Барыга может быть и бабой. Половая принадлежность не принципиальна в трудовом кодексе. А тут ещё из комнаты пигалица такая мелкая выглядывает. Лет 5 или 6. Только одни глаза в щели из-за двери торчат.
— Ситуация, — мрачно произносит Саня в пустоту. — Почему не платишь? — а сам не смотрит на женщину.
— Так договорились же, что в следующем месяце, — удивлённо, но уверенно отвечает дама.
Саня не знает, что делать. Стоит репу чешет. И тут дамочка выводит его из немого ступора.
— Блинчики будете?
— Какие нахрен блинчики? — не понимает Саня.
— Так масленица же, — и в сторону кухни показывает. — С чаем.
А там на столе огромная такая стопка блинов на тарелке. И чайник заварочный. Белый с красными кружочками. Прям запомнил его. Мы стоим, мнёмся в коридоре. Тут пигалица осмелела и уже полностью голову высунула.
— Мама, это твои друзья пришли?
Смотрю, Саня совсем поплыл. Ну, я тоже думаю, что за подстава. Это как-то нечестно. Одно дело небритых мужиков кашмарить, другое дело вот это…
— Ага. Друзья, — Саня со всей своей высоты пытается опуститься до уровня девчушки и одновременно шарит в карманах. Находит там замызганную карамельку и протягивает ей.
В общем, сели мы на той кухне. Как там Саня поместился, я вообще не понял. На шести квадратных метрах, занятых кухонной мебелью, места оставалось только на табуретку. Но это скорее чудеса советских кухонь. Сколько народу туда не впусти, все разместятся.
В итоге чуть позже я уехал. Саня мне недвусмысленно маяковал глазами, что мне уже пора.
Чуть потом. Я узнал, что Саня как-то сошёлся с этой дамочкой. У неё муж занимался челночеством, пока однажды не убили. Не знаю уж там за что, а тогда много и не надо было, чтобы умереть. Вот её и пришлось продолжить его дело. Было тяжело ко всему этому перестроиться. Пришлось уйти с работы, на которой всё равно особо не платили, а дочь кормить и растить надо. Для начала был товарный запас. Затем соседи по рынку помогли, подсказали. Моталась за шмотками и потом на рынке их продавала. Саня сразу, ничего не расспрашивая, взялся за дело. Через неделю Марина с рынка переехала в свой отдел в небольшом универмаге. Саня там кого-то подвинул или, скорее всего, вообще задвинул. Ещё чуть позже она немного расширилась, и у неё были места в других универмагах и на рынках, где на неё уже работали продавцы. А Саня счастливый ходил. В той малявке души не чаял, но вне новой семейной ячейки был всё так же суров.
Сани потом не стало. А у неё, насколько я могу догадываться и предполагать, до сих пор хороший и уже на уровне бизнес.
Но. История была бы так себе, если бы это было всё.
Спустя лет десять или чуть больше я был с друзьями на мероприятии по открытию летней веранды какого-то ресторана. Там была презентация водки. Новый бренд. Мы сидели, болтали, и в компании с нами сидел собственно сам представитель водки. Соучредитель, совладелец. Назовём его Герман. И вот он рассказывает историю, как он стал производителем водки и совладельцем этого бренда.
— Дело было в 94-м году. Я тогда, как многие к тому времени, остался без работы, и надо было как-то жить. Благо семьи и детей не было ещё, но кушать надо и самому. Стал мотаться в Турцию за дублёнками и торговать на рынке ими. Было несколько точек на рынке с продавцами. И всё бы ничего, но без накладок не обходилось. Однажды появилась хорошая тема — вложиться. Помните МММ? Деньги были, но не то чтобы лишние. Дело выглядело прибыльным. Так получилось, что к моменту уплаты мзды своей крыше денег не было. Из «хорошей» темы жалко вытаскивать, а с торговли — копейки. Потому что всё сразу вкладывал в МММ. Братки раз предупредили, на второй нос сломали, на третий пришли на рынок и не нашли меня, но передали ждать гостей.
С рынка мне продавец позвонил и предупредил. Сижу я дома и понимаю, что кранты. Самое странное, что не прячусь где-то а сижу дома. Как будто сам и добровольно жду своей казни. Весна тогда была и масленица. Я вот прям запомнил. Помню, что баба в гости на днях заезжала и блинов нажарила. Как сейчас помню. На столе блины, икра, коньяк, а в глотку не лезут. Не знаю, что случилось, но как будто парализовало. Инстинкт самосохранения пропал. Хотя и понимаю, что найдут. Весь вечер как на иголках просидел и второй день ещё по инерции какой-то. Только из-за занавески всё выглядывал и ждал, когда приедут. На третий день понял, что это знак. Боженька мне шанс дал жизнь начать заново. Мне никто не звонит и никто не ищет. Я тогда за пару часов собрался. Собрал всё, что смог и успел. Улетел в Зажопинск и устроился со временем там на ликёроводочный. Ну, ликёроводочный — это громко сказано. Шаражка, можно сказать, в ангаре. Я же технолог по образованию. На хорошем счету был. Квартиру продавал уже оттуда, через маклера знакомого. А потом помните, как курс скаканул? Я ж тогда деньги с квартиры всё в валюте под матрасом хранил. Успел удачно крутануться. Хорошо, что до этого из МММ удачно выйти успел. А тут как раз на производстве проблемы с финансированием. Вот тогда я и влился в руководство со своими долларами. Теперь вот уже другие объёмы. Не было бы счастья, да несчастье помогло.
— Да уж. Помню эти времена, — вспомнил я былые года. — Ты мне прям этой масленицей случай напомнил. А ты помнишь такого? Был такой Саня. Он то как раз спец по долгам был.
— Как же забыть. Я ведь тогда и ждал с ужасом его появления.
— Да? — удивился я. — Выходит, могли и встретиться, как нибудь. Ты где жил то?
— Сиреневая 8, — с ностальгией в голосе вспоминает Герман. — Я даже заехал, посмотрел на дом, где прожил те года.
— Квартира? — теперь я с удивлением в голосе.
— 69.
— Не может быть, — говорю я. — Я знаю, кто жил в доме 8 по Сиреневой. В квартире 69. Девушка с дочкой.
А. Ну точно. Все путали раньше. Мой-то дом 8А. Просто букву по привычке забываешь называть. Помню, случай смешной был…
Вот так. Одна буква в адресе и Саня круто развернули жизнь двух совершенно незнакомых им людей.
Андрей Асковд © ЧЕТОКАКТО