Важное — 2 часть.

…..

— Аллё. Раздался сонный голос в трубке.

— Ты уже проснулась?
— Да. Теперь, как ты меня разбудил, проснулась. Что это ты вдруг? Уже на работе?
 — Нет. Просто утром, когда я целовал тебя перед уходом, я забыл самое «Важное».
  — Что? Что важного ты забыл?
  — Сказать, что я люблю тебя.
  — Фу ты, я уж подумала, забыл что-то дома. Я тоже тебя люблю. Давай, я пошла, умываться и завтракать. Буду на работе, напишу. И никогда больше не забывай про такие важные вещи.
— Пока. Теперь я никогда это не забуду…

Декабрь 2018

— Ну что? Опять забыл?

— Отстань. Без тебя тошно. Опять будешь предлагать сделки? Толку то… Ведь я только потом понял, что это ты был. Как я тебя там раньше называл? Мой маленький демон?

— Именно. И, конечно, буду опять предлагать. Иначе зачем я? Помимо всего прочего, именно я стою на границе Отчаяния. Как только кто-то подходит к ней, я тут как тут. Предлагаю решение всех проблем. Хочешь я опять её решу?

— Нет. Спасибо. Я больше не имею желания. Что не меняй, всё не туда. Я хочу остаться тут, но мне страшно узнать итог. Я не хочу смотреть финал. И ты мне не нужен. Хоть ты и так уже не мой, но мне не нужно ничего от тебя. Ты только всё портишь. Как только я пытаюсь кого-то полюбить, ты непременно влезешь третьим. А ты знаешь, что я понял? Она всегда была рядом. И когда ты был со мной, и тогда, когда спал. И даже тогда, когда был уже не со мной. Даже сейчас, когда ты с ней. И потом. Она в отличии от меня не забывала никогда это Важное. Мне кажется, она и сейчас ещё помнит его. Просто убрала подальше. Что бы не давило своей тяжестью.

— Точно. В яблочко! Никого не напоминает? Я про «убрала». Сам же когда-то надел этот шлем безразличия и опустил забрало бесчувственности.

— И что? Как с этим жить, когда я это понял? Ведь в самом начале она просто появилась и встала рядом. И сказала – будь здесь и я никогда не уйду. Может я даже и хотел в самом начале уйти. Сбежать. Да и потом. Но она всегда так смотрела, как будто говорила – не смей. И я не смел. Я на минутку садился с самим собой и понимал, что всё это чушь. Я никуда не уйду. Мне некуда бежать. Я как дерево, пустил корни и наблюдаю с высоты кроны за сменой сезонов. Мне стало лень где-то бегать. А помнишь, я раньше даже писал всякую сентиментальную чушь для неё. Ну, тогда это конечно не было чушью. Тогда это была игра букв, слов. Я тогда не знал зачем всё это. Просто само собой получалось.

— Ну ведь не плохо получалось же.

— Да. Как сейчас говорит – розовые сопли. Я же и сейчас пробую. Неуклюже, кажется, но пробую.

— Но ты же сам сделал её такой. Ты же сам хотел. Помнишь ты сказал – сдаюсь. И?

— Что и? Я-то думал, что всё не так. Я считал, что раз у меня не получается получать от тебя то, к чему я привык, то подарю тебя ей. И ты будешь помогать, как помогал мне. Покажешь куда идти. Ведь она как раз в том временном периоде. Когда ещё можно оглянуться назад и выбрать куда идти вперед. Чуть раньше не особо думаешь об этом, а чуть позже уже поздно.

— Так я и помогал. Ты что? Забыл, как я помогал тебе? А-ха-хах… ты забыл себя.

— Да. Но теперь вспомнил. Я выбрал не тот путь. Выбрал банальную праздность. Знаешь, что я ещё понял? То, что очень странно жить с самим собой. Помнишь, как нам надоедали эти навязчивые барышни. Мы уставали, но не хватало смелости признаться, что устали. Мы ждали, когда же они наконец то уже поймут, что надоели и уйдут. И даже, когда хватало смелости сказать – надоело, мы ещё долго тащили за собой всё это. Как прилипшую собачку к ноге. И неловко было стряхнуть. Ждали, когда отлипнет сама.

— А знаешь почему они не отлипали?

— Потому что любили?

— Нет. Хотя и это тоже, но на самом деле просто верили в чудо. Верили, что завтра будет всё по-другому. Верили и ждали.

— Но я-то знал, что чуда не будет. По крайней мере для них. Просто жалко было. И не понятно кого больше. То ли их, то ли себя.

— А её помнишь? Ту. В то время?

— Конечно. Как забыть. Я ж даже от тебя отказался. Сказал – дальше мы сами. Но я наврал тебе. У самого у меня очень хреново получалось. А она ждала. Ждала, когда я заслоню её собой и скажу – не беспокойся. Всё у нас будет хорошо.

Такие банальные слова, но так много значат. Это теперь они ничего не значат. Обесценились. Скажи тогда, и она бы не сомневалась, что именно так и будет. Шла бы за мной, прикрывая спину. И я, всегда обернувшись видел бы надежный тыл. Я даже не оборачиваясь знал бы что там всё в порядке. За мною идут.

Но она ждала даже когда я просто был рядом. Не рвался вперед. Просто шла рядом. И тоже верила, что скоро всё будет хорошо. Ведь я же мог, могу ещё. Наверное,… могу?

— Ты меня спрашиваешь?

— А кого ещё спросить?

— Ну, вообще то у себя. Ты не пробовал спросить себя. Можешь ли ты?

— Трудно. Трудно снова поверить в то, что могу. Я даже не знаю. Могу ли? Даже не знаю, могу ли я думать о том, что могу. Ведь сколько лет я не мог. Я даже и не думал об этом.

А она ждала. Была рядом. Иногда плакала ночами от того, что сил нет больше ждать, но продолжала быть рядом. А потом она пошла вперёд. А я остался. Как там говорят? Мужчина единица, а женщина ноль. Как двоичный код. Если женщина встает за мужчиной, то получается десятка. Силы и возможности мужчины возрастают. А если спереди, тогда ноль целых одна десятая остается от мужчины…

Странные и удивительные эти женщины. Откуда в них столько силы? Они же могут возвысить тебя и с такой же легкостью сбросить на землю.

— Ты думаешь это она?

— Нет. Я знаю, что это не она встала передо мною. Это я отошел назад. Встал за спиной. Думал всё хорошо. Она сможет. И будет продолжать быть рядом. Пусть и впереди, но всё равно рядом.

— И как? Рядом?

— Нет. Даже не спереди. Просто в стороне. И я не знаю, что делать.

— Может просто жить?…

Декабрь 2019.

— Ну и? Опять?

— Смешно? А мне нет. Представляешь, как всё нелепо? Мы ж тогда ушли всё-таки.

— Ушли?!

— Не придирайся к словам. Да. Выгнали нас. Выкинули. Вытолкали взашей… как угодно называй. Суть та же.

— Мы?

— А что нет? Ну ладно. Ушел я один, но ты же помнишь, как я был зол тогда и со всей ответственностью заявил потом, что забираю тебя. Вроде как – не доставайся же ты тогда никому. Если открыть тот дневник, то наверняка в апреле можно найти эту запись. Где я официально, чуть ли не кровью расписался, что забираю тебя. Ну или ещё где-то записал. Я не мог не записать это. Нужно обязательно было обличить это в буквы. Я сам даже боюсь перечитывать этот дневник. Я ж потом его упаковал так, чтобы невозможно было открыть. Я даже боюсь представить, что там написано. Меня тогда кидало в крайности. От любви до ненависти одна страница, скорее всего.

— Да. Мне порой смешно было наблюдать твои метания. Но может не всё так плохо там было написано? Ты же справился. Помнишь, что ты всегда писал потом? Даже не важно, что писал. Важно, что думал.

— Помню. Я всегда убеждал себя в том, что всё будет хорошо. Что мы всё равно будем вместе. Я научился отпускать эту мысль. Я просто знал. И когда я перестал думать об этом, так и случилось. Даже ещё на середине дневника я знал, что последняя страница будет счастливой.

— Что ты там написал? Помнишь?

— Нет. Я уже не помню.

— А вдруг это важно? Может надо было оставить эту страницу? Что бы каждое утро перечитывать её. Там же наверняка что-то важное написано. Вдруг ты опять забыл это самое Важное?

— Не поможет. Это уже не сработает.

— Ну да. Ты ж плохо учишься даже на своих ошибках. Ты как Иван дурак из сказки.

— Из какой сказки?

— Да из любой. Возьмём хоту эту – Царевна Лягушка. Ничего не напоминает хоть сейчас? Там же тоже. Лягушка могла стать царевной. Она ж и так умела и то и сё. На все руки мастерица. А Ивану то надо было всего лишь что сделать? Подождать! А он что? Пошел и в нетерпении спалил шкуру. Прям как ты. Стенка пошатнулась, значит можно плечом навалиться. Ветка хрустнула, значит через колено можно её. Дальше то хоть помнишь, что?

— Ага. Пошел Иван дурак вызволять её из плена Кощеева…

— Пойдешь?

— Я ж ходил уже. В тот раз. И чем всё закончилось? Не ждет никто никакого спасителя.

— Ты и впрямь дурак. Ты уверен, что ты ходил хоть куда-то в тот раз? Хоть шаг сделал? Ты ж просто на печи отлежался, упиваясь своим горем. Только за счет меня ты и протянул потом. Просто, потому что забрал меня обратно, заметь, не спрашивая меня, я по старой дружбе тащил тебя. Не спорю, ты старался. Взгляды на жизнь и себя пересмотрел. Планы, цели поставил себе. Соблюдал их. А потом? Когда чудо всё же произошло. Что ты сделал? Ничего. Ты обратно залез на свою печь. Ты полностью забил на свои цели и планы. На печи тепло и пирогами пахнет. И мало тебе того, ты ж опять стал проверять стенку на прочность. Искать шкуру, которую можно опять сжечь. Свято веря, что, когда сожжешь её, когда разрушишь стенку, лягушка станет царевной.

— Так я же не со зла. Думаешь я вот специально? Я же всей душой хочу, чтобы она была счастлива.

— Конечно не со зла. Разве я говорю, что со зла? Я говорю, что ты дурак. Ты же, если не по твоему «счастью», то начинаешь беситься и руки выкручивать. В твоей голове стереотип– может же, если захочет. Только надо и мочь, и хотеть ещё в довесок.

— Вот и я думаю, что не хочет уже. Может, конечно, но не хочет. Но и она же, видел как? Хочет, чтобы я тоже из шкуры вылез.

— Ну, логично, наверное. Ей же тоже принца хочется. Не с лягушкой же жить.

— Логично. Наверное. Только если любят человека не заставляют его из шкуры вон вылезать. Не заставляют! А если заставляют, значит не любят.

— А ты? Сам то любишь?

— Я то? Да. Я люблю. Но это уже не важно. Любить можно и на расстоянии. И безвозмездно. До состояния — само пройдёт. Или не пройдет. Это как повезет. Одно я не пойму. Зачем так ненавидеть? Можно же просто. Ведь сейчас всё просто. Нет нас. Нет ничего. Ошиблась. Ошиблись. Пустота.

— Хотел бы на ту остановку? Что бы ты сказал теперь? Ты же был тогда на грани сомнения. Но что случилось?

— На остановке? Тогда ты или кто там сказал. Не верь. Врёт. Она действительно скучает, но не по тебе. Просто скучно ей стало. Хочет, чтобы сделал хорошо? Хочет, конечно. Но как она же сказала потом — а можно так, что деньги тут, а ты где-то там? Это для неё хорошо.

— Но ты же сам хотел вернуться. Даже больше скажу. Ты уверен был в этом.

— Хотел. Но не время было. Не время. Рано было. И я опять сдался. Изменил своим планам и целям. Я не готов был. Она не готова была. Я ж сам всё знал. Что, и когда, и как. Но как видишь, поплыл. Она опять так посмотрела, и я поплыл.

— А если опять позовет? Ну, пройдет время. На день рождения очередной. Поедете куда-то. Опять там что-то начнется. Скажет опять что-то… Поплывешь?

— Страшно. Честное слово страшно. Я боюсь. Могу только сейчас попросить, что бы хорошенько думала сначала. На запястье своё пусть посмотрит и подумает ещё раз. Я ж тоже не бессмертный. Мне опять с нуля начинать. Я опять на позиции и жду выстрела стартового пистолета. Не хочу, но знаю, что выстрел будет. До крайнего тяну. Шнурки перезавязываю, разминаюсь, готовлюсь. Всё что угодно, лишь бы не бежать.

— Но ты же знаешь уже, что бежать не страшно. Ты же знаешь, что второе дыхание открывается. И потом такая лёгкость. И ещё у нас осталась одна сказка для неё. Но её время ещё не пришло.

— Знаю, что бежать не страшно, но тогда у меня морковка была. Тогда я заявил, что вернусь. Тогда я сказал, что это всего лишь шаг назад. А сказка… да, осталась одна. И действительно, её время ещё не пришло.

— А теперь? Шаг назад или…

— А что теперь? Это не танцы — шаг назад, два вперед. Шаг вперед, два назад. Мне жить хочется, а не танцевать.

— Не зарекайся. Будут ещё на вашем пути остановки. Вопрос в другом — пойдет ли кто ни будь курить за них.

— Я бросил.

— А она?

— Не знаю. Не хочу об этом думать.

— Вещи собрал?

— А что собирать? Вон мой шлем, с забралом. Заберу его и этого достаточно.

— Определился?

— Ага. Что тут определять. Я обратно, на рыцарские турниры. Буду пока рыцарем печального образа.

— Не смеши меня. Ответь лучше на главный вопрос. С Важным мы разобрались. Но как быть со мной?

— А что с тобой?

— Ну, скоро же новый год опять? Даришь или…

Андрей Асковд © ЧЕТОКАКТО

Поделиться ссылкой:

Top