6. Доброе утро

Утром мы проснулись от странного шума. Было похоже, как будто воет сирена. Причём очень нестабильно и с надрывом.

— Что это такое? — подскочил папа, глядя на часы. — Семь утра.

— Пожар, что ли? — донесся голос с мансарды.

Мама посмотрела на нас. Мы отрицательно замотали головами, как бы говоря, что мы к этому не имеем никакого отношения. Даже косвенного. Тут в дверь постучали.

— Можно войти? — то была баба Нюра.

— Входите.

— Вы уж извините, я забыла вас вчера предупредить. У нас в восемь утра завтрак, а в семь подъём. Так что если готовы, то выходите.

— А что это был за вой? — поинтересовался папа.

— А-а-а-а. Тот, что ли? Дык это дед воет, — пояснила баба Нюра.

— Дед? Воет?! — не поняла мама.

— Да раздобыл где-то в позапрошлом годе дудку. Ну вроде как труба пионерская. Так и устраивает концерт каждое утро, — пояснила баба Нюра. — Это он общий сбор так объявляет. Вместо будильника. К завтраку приглашает. Щас флаг ещё торжественно поднимать будет. — Баба Нюра постучала к чему-то пальцем по лбу.

Баба Нюра ушла, а мы стали собираться на завтрак, потому что спать уже точно не было желания.

— Это что? Каждый день так в семь утра вставать? — возмущалась мама. — Мы не в пионерский лагерь приехали, а на море.

Когда мы выбрались во двор, за столом уже сидели почти все жильцы, за исключением студентов. Они, видимо, тоже решили, что приехали не в пионерский лагерь, и решили проигнорировать подъем. На завтрак нам подали оладьи со сметаной. Посредине стола стоял самовар, настоящий, с кривой трубой, из которой шел дымок. Когда все собрались, кроме студентов, появился дед Матвей.

— А что? Молодежь игнорирует торжественное построение? — крикнул дед Матвей в сторону мансарды.

— Молодёжь предпочитает торжественно спать с утра! — донесся в ответ крик оттуда.

— Ну и хрен с вами, — махнул на них рукой дед Матвей. — Равнение на знамя! — скомандовал он и стал одной рукой поднимать флаг, а во второй руке держал трубу и неистово дудел в неё. Зрелище было настолько завораживающим, что я во что бы то ни стало решил обязательно поговорить с дедом Матвеем, чтобы он разрешил мне как-нибудь поднять флаг и подудеть. Но не все разделяли мой восторг.

— Не обращайте внимания, — сказал дядя Вахтанги. — Я уже не первый год отдыхаю тут. И недорого, и уютно. А дед Матвей… Так у него с войны контузия, и он выдумывает что-то постоянно. А так он добрый и хороший человек. Так что мы на некоторые его странности не обращаем внимания.

— Ох! Он меня этими утренними побудками второй год в гроб вгоняет, — добавила тётя Роза. — И даже глубже.

Дядя Силя хотел что-то добавить от себя, но тётя Роза пресекла его попытки.

— Силя. Закрой рот с той стороны и ешь молча. И не кидай так брови на лоб. Твой маразм ещё в пути.

Мама с подозрением покосилась на деда.

— Да не переживайте вы, — успокоил маму дядя Вахтанги. — Вон, Екатерина уже третий год сюда с дочкой приезжает. Дед никого никогда не обидит. Да и детей он любит. Всегда им какие-нибудь истории про войну рассказывает. Правда, приврать любит.

Про войну нам было интересно послушать, да и на настоящем пионерском горне хотелось подудеть, не говоря уж о подъёме флага. Так что лично мы эти странности деда приняли без возражений.

— Я в город, — сказал дядя Вахтанги. — Купить хорошего вина на ужин?

— Может, я куплю? — предложил папа. — Вы вчера угощали.

— Э-э-э-э-э. Что вы понимаете в хорошем вине, извините меня, конечно, но сегодня я опять угощаю, — возразил дядя Вахтанги.

— Надо всё равно в город съездить. Купить что-нибудь к столу. А то как-то неудобно выходит, — сказал папа, когда все разошлись после завтрака.

— Как хочешь, — ответила мама. — Лично я хочу ещё поспать.

В итоге папа с дядей Вахтанги поехали в город, а мама отправилась отдыхать. Мы же с Вовкой решили сегодня выпытать у деда Матвея какой-нибудь рассказ.

Чуть позже мы отправились его искать.

— Поищите в саду, — посоветовала баба Нюра, — наверняка валяется в своём гамаке.

Именно там мы его и нашли.

— Здрасте, дед Матвей, — поздоровались мы.

— О! А вы чё не на море?

— Да папа в город поехал, а мама отдыхает. Вот мы и шляемся без дела.

— С чего это она устала? Вроде только отдыхать приехали, а уже отдыхает от отдыха, — удивился дед.

— Дед Матвей. А вы нам расскажете про войну?

— Отчего же не расскажу? Расскажу, конечно.

Дед привстал с гамака, достал папироску, чиркнул спичкой и задумчиво, как будто вспоминая, посмотрел вверх и начал…

— Было это в году сорок третьем. Я как раз лётчиком тогда был. Летал на ЯКе.

— Вы на самолёте летали? — поразился Вовка.

— Слушай и не перебивай, а то я запутаюсь в фактах. Значит, дело было аккурат в августе, как сейчас. Собрался я на боевой вылет. Командир так и сказал мне: «Матвей. Нужно срочно доставить секретный пакет, а кого я окромя тебя могу послать? Ты же у нас самый ас». Уважали меня. Да. Заправляют, значит, полный бак бензина, вручает командир мне этот пакет и говорит: «Лети, мой сокол».

 Дед Матвей сделал многозначительную паузу и посмотрел в небо, видимо, как будто высматривая там сокола. Мы тоже посмотрели, аж пока глаза не заслезились, но так ничего и не увидели.

— Значит, так, — продолжил дед, — еду я через лес, а темень такая, что ни черта не видно.

— На самолёте через лес? — удивился я.

— При чём тут самолёт? — удивился теперь дед.

— Ну вы сказали: «Заправляют, значит, полный бак бензина, вручает командир мне этот пакет и говорит: «Лети, мой сокол».

— А-а-а-а. Тьфу ты! Я же говорю, запутаете. То была другая история про лес. Я её вам потом расскажу.

Сажусь я в кабину, секретный пакет за пазуху, включаю зажигание и, значится, полетел. А дело было ночью. Тоже, между прочим, ни черта не видно. Пришлось лететь по звёздам. На Большую Медведицу. Фары-то включать нельзя, немцы заметят. А пакет, хочу вам заметить, нужно было доставить за линию фронта. Нашим разведчикам, которые работали в тылу врага.

Лечу я, значит, над немецкими войсками, а внизу вижу, как немцы ходят и разговаривают промеж собой. Дай, думаю, пошучу над ними. Выключаю мотор и на бреющем полёте пролетаю над самыми касками немцев и кричу: «Гитлер капут!»

Они башками вертят, а понять ничего не могут. Вроде голос сверху, а никого нет. Я, значит, разворачиваю самолёт и давай на второй круг. И опять им сверху: «Гитлер швайн». Они опять морды кверху. Но в этот раз я, видимо, не очень удачно пролетел. Потому что они как-то заметили меня и как начали кричать!

Сразу в воздух поднялись немецкие мессеры. Штук десять. Не меньше. Включаю я зажигание и ухожу, значит, резко вверх. Чувствую, догоняют меня. Я в зеркало смотрю. Точно. На хвосте висят уже два гада. Я по газам. Еле-еле оторвался. Тут смотрю, навстречу мне летит ещё пара. Я за пулемёт, а там патронов нет. Бензин заправили, а патроны забыли. Ну, думаю, русского лётчика так просто не взять. Иду на сближение, и когда уже они почти передо мной, включаю резко дальний свет. Они, конечно, такого не ожидали и в стороны пошарахались, как зайцы. В общем, пока они там оклемались, я по-быстрому улетел. Некогда мне было с ними связываться. У меня же секретный пакет.

Дальше я решил лететь без шуток. Вдруг в другой раз не пронесёт, а у меня патронов нет. Долетел я до места, где нужно было пакет передать, приземлился, а там никого нет. Думаю, что-то не так. Как-то подозрительно тихо вокруг. И точно. Выходят из кустов немцы и говорят мне: «Хенде хох», что значит «Руки вверх». А у меня-то секретный пакет…

— Опять старый за своё взялся, — это баба Нюра появилась. — Нашел две пары свободных доверчивых ушей и давай свои байки травить. Хватит детям свои сказки в уши лить. Тебя ещё в сорок первом как контузило, так и кончилась твоя война.

— Ты это… Не мешай с пацанами общаться. Тебя не касается. А вы не слушайте её. Это она из зависти.

— Было бы чему завидовать. На дудке каждый болван сможет дудеть.

— Это не дудка. Это военная труба, — возмутился дед.

— Ага. Военная. Отнял, поди, где-то у пионеров. Давай заканчивай. Нам в город ещё надо съездить.

Конец ознакомительного фрагмента. Полную версию можно приобрести тут.

Андрей Асковд © ЧЕТОКАКТО

Поделиться ссылкой:

Top