— Ну, наконец-то!
Мама выбежала нам навстречу, услышав, как мы заходим.
— Раздевайтесь, умывайтесь с дороги и можно отдохнуть, — сказала она. — Вечером за стол. У меня почти всё готово.
— По какому поводу пир? — поинтересовалась бабка.
— Так по поводу встречи, — блеснул интеллектом Вовка. — Что приехали к нам.
— Слава богу, что доехали. Пропади пропадом ваша Москва. Чтоб она в метро ваше провалилась, — подвела итог бабка.
— А я с радостью, — высказался дед.
— Во-во. Тебе бы лишь пожрать, — урезонила его бабка. — Бабка чуть на тот свет не ушла пешком с адской лестницы, а тебе пожрать.
— Хорошо, что все доехали, — заступилась мама за деда. — Пойдите пока руки помойте, и сядем чаю попьём.
Нам с Вовкой тоже нравилось, когда приезжали гости, и мама накрывала стол. Значит, будет оливье, лимонад и, если повезёт, то даже торт. Время до вечера пролетело быстро.
Когда все уселись за стол, дед заговорщицки подмигнул папе и достал откуда-то из-под стола пузырь мутной жидкости. Пузырь был точно такой же, каким мы бомбили немцев из истребителя.
— Опять будем немцев бомбить? — обрадовался Вовка.
— Печень бомбить они будут, — ответила бабка. — Ты где, ирод, ещё один пузырь достал? Ты же свою сивуху в метро разбил.
— А ты думала, что я с одним поехал? Ха! — усмехнулся дед. — Я, когда проверил рюкзак и увидел, что один целёхонек, так печаль моя и поубавилась.
— Зато печень поприбавится, — парировала бабка.
Дед откупорил бутылку с зажигательной смесью и налил себе и папе в рюмку.
— А чё? Поболее посуды не будет? — поинтересовался он у мамы. — Из такой даже не почувствуешь вкуса.
Бака глянула на деда.
— Ну, нет так нет, — ответил дед и поднял рюмку.
— Пить или не пить? Вот в чём вопрос, — произнёс дед, глядя в мутную жидкость сквозь стекло.
— Совсем, что ли, сбрендил? — удивилась бабка.
— Дура ты, — обиделся дед. — Это Гамлет сказал.
— Дружбан-алкаш твой, что ли, какой? Так у твоих дружков никогда не стоит вопрос — пить или не пить. У вас даже вопрос — добавить или не добавить-то не возникает. Пьёте до зелёных человечков.
— По радио я слышал, а не от дружков. Совсем культурой не интересуешься, — сумничал дед.
— Если быть точным, то вопрос стоял — быть или не быть, — поправила мама.
— Ну, значит, будем! — сказал дед и опрокинул рюмку в рот.
— Хорошоаааа зараза, — приговаривал дед, заедая огурцом. — Повторим?
— Куда тебя несёт? Алкаш гамлетовский, — напала на деда бабка. — Человек ещё первую не выпил, а ты уже ко второй тянешься.
Папа тоже выпил содержимое рюмки, но молча, без слов. Так же крякнул и съел огурец.
— Дааааа, — согласился папа и, махнув рукой, сказал, наливай.
— За Гамлета! — сказал дед и выпил.
— Не возражаю, — поддержал папа.
Я так подумал, что Гамлет очень уважаемый человек, раз по радио передают его слова, и папа с дедом пьют за него. А ведь если за кого-то пьют, то определённо, это значимый и важный человек. И я, чтобы не показаться необразованным дураком, как бабка, решил поддержать Гамлета.
— Быть или не быть? Пить или не пить? — произнес оба варианта речи всеми уважаемого Гамлета, с умным видом, поднимая бокал лимонада. — За дядю Гамлета!
— И малой туда же, — махнула рукой бабка. — А мы… за нас с тобой выпьем, а не за каких-то алкашей-грузин.
— Почему сразу грузин, да ещё алкаш? — возмутился дед.
— Ты своё сказал, не мешай другим, — бабка допила и, поморщившись, занюхала помидоркой.
Ещё долго родители и бабка с дедом потом за столом обсуждали Гамлета и прочих друзей деда. Папа заступался за деда, мама за Гамлета, а бабка крыла всех, вместе взятых, и говорила, что ей без разницы — грузин Гамлет или нет.
— Пойдем, перекурим, — предложил дед папе, решив покончить с этим спором.
— Пошли.
— А я пойду пока горячее достану, — сказала мама.
Бабка тоже встала следом за мамой и отправилась на кухню помогать ей с горячим.
— Как думаешь? — спросил я у Вовки и показал на бутылку с мутной жидкостью. — Это вкуснее лимонада?
— Не знаю, но папе с дедом нравится, — ответил Вовка.
— Может, попробуем. По чуть-чуть, — предложил я.
— А не влетит? — засомневался Вовка.
— Мы немного. Не заметят, — успокоил я его и взял бутылку.
Я налил нам с Вовкой немного, на самом донышке. Воняло отвратно. Вовка тоже понюхал и поморщился.
— Воняет, — сказал он.
— Зато, наверное, вкусно, — сказал я и со словами «За Гамлета» махнул, как это делали папа с дедом.
В следующую секунду мне показалось, что легкие мои перестали работать и в горле пекло как от тысячи углей. Я как рыба хватал ртом воздух, но от этого становилось ещё хуже. Из глаз брызнули слёзы.
— Огурец! Ешь огурец! — орал Вовка.
Я сначала подумал, что, может, и правда нужно огурец съесть, но потом понял, что огурец — это лишнее. Помимо того, что я с трудом дышал, так ещё к горлу подкатывали спазмы. Через некоторое мгновение меня вывернуло.
На весь этот шум и возню прибежали с кухни мама с бабкой.
— Чёй это? — не поняла бабка.
— Что случилось? — спросила мама.
— Он за Гамлета выпил, — пояснил Вовка. — Правда, огурец забыл съесть. Вот и плохо ему стало.
— Что выпил? — не поняла мама. — Какой огурец?
Бабка взяла мой бокал и понюхала.
— Ясно всё, — сказала бабка. — Самогона дедовского хлебнул.
— Как же так? — причитала мама. — Зачем ты пил это?
— Дед с папой сказали, что вкусно, — ответил за меня Вовка.
— Клизму надо ему сделать, — предложила бабка.
— Не хочу клизму, — сразу пришел в себя я.
— А как же без клизмы? — не отступала бабка. — Клизму обязательно. За Гамлета.
— Мама. Да что ты такое говоришь, — заступилась за меня мама. — Пойдем, умоемся в ванну.
Как раз в этот момент, когда мы шли умываться, вернулись папа с дедом.
— Ой! А чё это с ним? — удивился дед, поглядев на меня.
— Я щас вопрос твой и тост перефразирую, — сразу напала бабка на деда. — Бить или не бить?
— А впрочем, у меня вопросов нет. Не буду я у вашего алкаша Гамлета ещё разрешения спрашивать.
И сняв тапок с ноги, заехали им деду между глаз. Тапок был хороший, добротный, на твёрдой подошве. Дед это почувствовал и оценил на себе. На лбу у деда сразу начала надуваться шишка.
— Сдурела, что ли, совсем? — дед тёр ушибленный лоб.
— Я сейчас действительно сдурею и совсем пришибу тебя! — разошлась бабка. — Ребенок твоей сивухой отравился.
— Я что? Наливал ему, что ли? — оправдывался дед. — Как отравился?
— Достаточно того, что ты привёз эту отраву в дом. Гамлет недоделанный! Алкаш просвещенный! Ты у меня ни пить, ни быть не сможешь!
Бабка продолжила лупить деда тапкой, приговаривая.
Я все это слышал из ванной, сквозь шум воды, пока меня умывала мама. Мне даже стало жалко деда, ведь он совсем не виноват. Откуда я знал про то, что может нравиться деду с папой, совершенно не понравится мне и Вовке. Хотя Вовка, кажется, даже и не успел попробовать.
Через несколько минут, когда меня привели в порядок, все снова собрались за столом. Меня, конечно, хотели отправить полежать, но я возразил.
— Куда? Дай сюда! — бабка пресекла попытку деда взять пузырь. — Мало тебе, что ли?
— Да я-то при чём? — продолжал оправдываться дед.
— Действительно, Валентина Николаевна, — заступился папа. — Дети сами поступили нехорошо, взяв без спросу со стола то, что брать нельзя. В следующий раз мы не оставим без присмотра.
Кое-как общими усилиями пузырь отбили у бабки и застолье продолжилось.
— Смотри, — шепнул мне Вовка. — У меня-то осталось.
Вовка показал мне свой бокал, в котором осталось то, что я наливал нам из бутылки.
— Вылей, — поморщился я, вспоминая свои ощущения.
Но Вовка, не будучи очень ответственным и послушным сделал всё наоборот. Он вылил, конечно, но в себя. Со словами: «Я тоже хочу за Гамлета», взял бокал, огурец и нырнул под стол.
Через несколько секунд история повторилась. Но Вовка оказался впечатлительнее. Он рыдал, мама металась вокруг стола, пытаясь достать Вовку. Бабка ломилась с тапкой за дедом, а мы с папой пытались просто уворачиваться, чтобы не попасть под эту карусель.
Через несколько минут все стало на свои места. Вовку отмыли, как и меня, в ванной. Дед сидел с новой шишкой, а пузырь с мутной жидкостью вылетел в окно.
Во время всей этой карусели. На очередном круге бабка схватила пузырь, распахнула окно и швырнула его точно так же, как мы швырнули другой пузырь в немцев. Мама увидела и закричала на бабку, что так нельзя, может кому-то по голове попасть. Бабка кричала, что так им и надо.
Судя по всему, застолье подходило к концу. Мама сказала, что торт с чаем, будем пить уже завтра, а сейчас нужно приготовиться ко сну, потому-то время уже позднее и надо убрать со стола и ещё всех разместить.
Произошло то, чего я больше всего опасался. Нас с Вовкой решили уплотнять. Бабку с дедом поселили у нас в комнате. Мама предложила постелить им на кровати, а нас разместить на полу.
— Сомневаюсь я, что это здравая мысль, — возразила бабка. — Смотри как места мало. Если положить их на полу, то прохода совсем не останется. Встану я ночью в туалет и раздавлю их как тараканов.
Быть раздавленным мне не хотелось, Вовке, думаю тоже и мы единогласно с Вовкой проголосовали, что мы дети и должны спать на кровати. А если уж и давить кого, так это бабку с дедом. Да и не раздавишь их. Если бабка ляжет на пол, то вставать уже бесполезно до тех пор, пока она не проснётся. Потому что перелезть через неё, это как совершить многодневный и сложный переход через Альпы.
Андрей Асковд © ЧЕТОКАКТО