Оли

— Может, поедем куда-нибудь? – предложила Олька после вечера в кругу моей семьи. – Или лучше дома у тебя посидим. Давай в гости кого-нибудь пригласим? У тебя есть подружка? Я могу друга позвать тоже для компании.

   — Ну, я могу позвонить, есть одна знакомая, думаю, приедет. Зови друга, — согласился я.

Чуть позже, мы уже собрались у меня дома и накрыли себе небольшой стол. С моей стороны приехала Ольга (дизайнер по интерьерам), с Олькиной, её знакомый товарищ.

   — Кто звонил? – поинтересовалась Олька, когда я отложил телефон в сторону.

   — Алёна. Они собрались в клуб к друзьям и меня, нас зовут.

   — Поедем? – воодушевилась она такой перспективой.

   — Ну, в принципе можно, — и через пол часа мы вчетвером, на машине её друга едем в клуб. Там собралась небольшая компания, все мне знакомые. Как обычно посиделки за пустыми разговорами и распитием алкоголя.

   — Домой? – предложил я, когда время перевалило за час ночи. И мы, в том же составе вернулись ко мне.

   — Можно мне у вас остаться? —  спросил Олькин друг. – А то я уже немного выпил и как-то не охота ехать за рулём.

— Без проблем, — согласился я, — этот диван и больше народу вмещал. – И я принялся расстилать постель.

Легли поперёк. Он, затем Олька, я и в конце Ольга.

   — Можно? – спросила Олька, хотя я уже понял, что одной рукой она уже в трусах у своего друга.

   — Конечно можно, — поцеловал я её.

Она под одеялом стянула с себя трусики и позволила ему войти в неё. Со стороны это выглядело забавно. Он мне своими движениями напомнил какого-то смущённого и неопытного студента. Уткнувшись лицом к ней в спину, он совершал свои торопливые фрикции, как будто ему разрешили что-то такое запретное и вот-вот могут отобрать, а нужно успеть. Увидев, что вторая Ольга не обращает на это никакого внимания и лежит, отвернувшись к стенке, я переместился ближе к Олькиному лицу. Взял её за волосы и направил свой член в её открытый рот. Друг кончил и сразу обмяк, я же отвлёкся от Ольки и повернулся к другой девушке. По тому, как она отвечала на мои ласки, было ясно, что она не спала. Я пристроился к ней сзади, затем я развернул её, лёг на спину и, взяв за волосы, потянул её голову вниз. Друг Ольки с неподдельным интересом выглядывал из-за её спины увлечённый этой картиной.

   — Прям как в порнухе, только всё реально и близко, — радовался он. Не знаю почему, но Ольгу ему я отдавать не захотел, видимо решив, что на сегодня с него и этого много, того, что он уже получил. Днём он уехал, а обе девушки вечером опять были у меня. Сначала приехала Ольга и мы налив себе по бокалу сухого мартини, залезли в ванну. Чуть позже приехала Олька и устроилась с нам в ванной на полу.

   — Принесёшь нам мартини? – попросил я её.

   — Да, конечно, — она принесла из холодильника бутылку и наполнила наши бокалы. – Я наверно сейчас поеду, там у нас на районе тусовочка намечается. Собирается компания на квартире. Малолетние наркоманы, — засмеялась она. – Я уже так отвыкла от этих сборищ, но надо съездить. Всё таки друзья, обидятся, тем более там у одного товарища день рождения. Я позже вернусь, — она поднялась с пола и удалилась, захлопнув за собой дверь.

   — Я боялась, что ты меня тоже ему отдашь, так же как и Ольку. Просто скажешь можно и всё, — размышляла Ольга, потягивая мартини.

   — А ты бы согласилась? Что бы ты делала?

   — Ну, я даже не знаю, трудно сказать. Ты меня и так уже достаточно развратил. Не думала, что я такая развратная особа, — засмеялась она.

Навалявшись в ванной, мы переместились на постель. Под утро вернулась Олька и завалилась спать. Проснулась она оттого, что мы с Ольгой занимались утренним сексом. Ольга как раз приступила к минету.

   — Вот вы чем тут занимаетесь, — ухмыльнулась она. Я взял Олькину руку и направил её на помощь Ольге.

На следующий день мы с Олькой ужинали где-то в городе и обсуждали прошедшие ночи.

   — Знаешь? Мне очень не хорошо, что мы так сделали. Я больше не хочу, — говорила мне Олька на тему секса с её знакомым.

   — Я тоже. Мне было интересно, но повторить не хочу. По крайней мере, пока что, — согласился я

   — Давай больше не будем так?

   — Хорошо, — согласился я с ней. – Но у меня есть ещё одна игра, мы должны её сделать.

   — Что за игра?

Я объяснил ей вкратце суть ситуации, и она согласилась.

   — Боже! Ты ужасный. Как ты так можешь? Я тебя порой боюсь. Вот ты сидишь и держишь в руке вилку и нож, а я боюсь тебя…

Но мы уже не успели осуществить нашу задумку. Мы практически расстались. Нет, мы конечно виделись, но это было уже не то.

Маня

Это была как обычно стандартная, банальная переписка.

   — Привет. Фото отличные. Просто поражает твоя правдивость (надеюсь, это она и есть)  да и вообще ты безумно обаятельный тип.

   — Именно так всё и есть. Спасибо, МАНЯ.

Затем мы обменялись телефонами и через несколько дней я ей позвонил.

   — Мы собираемся с друзьями в караоке. Ты как? Можно встретиться, — предложил я.

   — Я сегодня в ночь работаю, но может свалю, если что я наберу, — ответила Машка.

Собралась обычная кампания любителей караоке, петь умеем плохо, но ходить любим. Присутствовали Леночка, Витька с Викой и Артаха со своей бывшей женой. Позвонила Машка.

   — Я короче сваливаю с работы в двенадцать, куда ехать? – спросила она.

   — Я закажу тебе такси на 12.00, он тебя отвезёт к нам.

Машка приехала, я пошел её встречать.

   — Кто там ещё? – поинтересовалась Леночка, услышав, что я иду кого-то встречать.

   — Девушка одна знакомая моя. Мы с ней не спали ещё, — заверил я её.

   — Опять, просто знакомая девушка? Знаю я, этих твоих «просто» знакомых.

Встретив Машку, я привёл её в зал и представил всем. Она села возле меня и согласилась чего-нибудь выпить.

   — А какие у вас отношения с Андреем? – поинтересовалась Вика у Машки.

   — Хорошие, — ответила Машка улыбаясь.

   — Тогда не хочешь ли ты убрать руку с его задницы, — повысила Вика голос почти до крика, глядя, как Машка привольно позволяла себе касаться меня. То, запуская свою пятерню в мои волосы, то опуская руку на мою ногу. – Тут, между прочим, его девушка сидит, — она кивнула на Леночку.  Леночка подвинулась ближе и села по левую руку от меня, потому что справа, не собираясь вести себя скромнее, сидела Машка. Я приобнял Леночку, что бы урегулировать этот конфликт. Но их руки периодически продолжали пересекаться на мне.

   — Да что ты паришься, – обратился Артаха к Машке. – Хочешь его трахнуть, так бери и действуй.

   — Да я, в общем-то, и не заморачиваюсь, сама знаю что делать.

   — Леночка скорее всего поедет ко мне. Ты как? Едешь с нами? – спросил я Машку.

   — Не знаю как Леночка, но я точно еду, — как в последствии оказалось, это было неким стимулом, поехать именно потому, что Леночка считалась моей девушкой на тот момент.

Леночка вышла поговорить по телефону, я же, решил использовать эту возможность, что бы поцеловать Машку и проверить, таким образом, серьёзность её намерений.

Ближе к утру я заказал такси, и вся компания направилась к выходу. Видя, что Леночка не собирается присоединяться к нам, я с Машкой проследовал в такси, и мы отъехали в направлении моего дома.

    — Что ж, слабые звенья выбывают, — сказал я, когда мы проехали мимо них, идущих к дороге ловить машину.

   — Будешь курить? – предложил я Машке, когда мы уже были дома, достав пакетик с гашишем.

   — Нет, и тебе, думаю, не стоит, ты и так уже достаточно пьян, — возразила она.

   — Меня это только больше стимулирует, — убедил я её и сделал себе три плюшки.

В комнате был полумрак, потому что свет включать не стали. Машка села в кресло, я же улёгся на диван. Через пару минут я решил, что пора бы уже и начать. Встал и направился к Машке, присел возле неё, что бы поцеловать.

   — А не испить ли нам чаю? – вдруг выбила меня из настроя Машка.

   — Чаю? – я не знал, что на это ответить, ведь в принципе чай всегда был не более чем поводом. – Ну, пошли, — и я недовольный поплёлся на кухню. Следом за мной Машка. За чаем, я сделал себе ещё покурить.

Позвонила Леночка. – Ты с Машкой уехал? А почему меня не забрали? – возмущалась она.

   — Я же сказал тебе, что мы едем домой, ты никак не отреагировала, — возразил я.

   — Я просто не видела, как вы в такси сели. В общем, всё понятно Садков, удачи тебе, — и она отключилась.

Минут через двадцать я предложил уже ложиться спать, и мы проследовали в комнату и легли.

   — Я сейчас, — сказал я вставая, — Я в душ, в порядок себя приведу. Из душа я вернулся минут через десять, прихватив из кухни наручники, и молча залез на пастель и сковал ими Машку.

   — Тебе нравится, когда я тебя трахаю? – нависал я над Машкой. – Ответь мне.

   — Да нравится, — отвечала она, и я продолжал. Я взял её совершенно без предварительных ласк и действовал жестко, что как я понял, ей понравилось.

После я с трудом нашел ключи от этих наручников. Однажды уже был случай, когда ночью я звонил своему другу, гаишнику и просил его приехать с дежурства, что бы освободить девочку.

Утром меня разбудила Машка.

   — Такси уже приехало, я пошла, — я встал проводить её до двери, поцеловал и сунул в карман пятьсот рублей, на такси. Затем она стала периодически появляться у меня дома, но постоянно после секса уезжала к себе. Зачастую приезжала с утра, после работы и оставалась до вечера, когда было уже опять пора на работу. Иногда она на неё совсем забивала и оставалась на ночь.

Зубная Фея

Даша в свои шесть, с небольшим, лет столкнулась с проблемой – шатался зуб. Первый зуб в её жизни, который пошатнул её мировоззрение о целостности бытия.

— Ну Даш, — успокаивал её папа, — в твоём возрасте это случается у всех детей. Зуб молочный. Выпадет, а на его месте вырастет настоящий.

— А этот, ненастоящий что ли? — Даша придирчиво рассматривала в зеркале свою челюсть и пальчиком осторожно трогала первый ненастоящий зуб, который никак не хотел освобождать место настоящему.

В итоге, промучились с ним всю неделю. Все. Даша от того, что он мешал ей спокойно жить. Родители от того, что Даша не хотела решить проблему кардинально. Зуб шатался, но из последних сил цеплялся за жизнь. Что уже только не предлагали. На какие ухищрения только не шли родители Даши, но дочь категорически пресекала любое вмешательство в ротовую полость. На любые попытки решить проблему проверенными и безболезненными способами, Даша отвечала тем, что закрывала рот надолго и уходила в себя, а затем в свою комнату. От похода к стоматологу тоже отказывалась. Идея пришла внезапно.

— Даша, — позвал её папа. — А ты знаешь, что за каждый выпавший молочный зуб, Зубная Фея даёт денежку.

— Правда?

— Зуб даю, — заверил папа. — Кладёшь молочный зуб под подушку. Пока спишь прилетает Зубная Фея, забирает зуб и взамен кладёт денежку.

— Сколько? — начала торги Даша.

— Ну… — задумался папа, — это всё от феи зависит. Я не знаю какой сейчас курс зуба к рублю. В моё время давали одну монетку.

— А Барби-балерину на эту монетку можно купить? — продолжала оценивать предстоящую сделку Даша.

— Ну думаю, — папа догадался к чему клонит дочь. — Твоя Барби пять тысяч стоит.

— Пять тыщь! — заявила Даша.

— Что пять тыщь? — не понял папа.

— Мой – молочный — зуб — стоит — пять — тыщь! — отчеканила дочь.

— И ты дашь нам вырвать его?

Даша без лишних слов широко открыла рот…

— Ты зачем ей пять тысяч пообещал? — Лиза, жена Алексея, вернулась в комнату, уложив дочь спать.

— Да не обещал я ей, — оправдывался муж уже приготовившийся ко сну. — Она сама цену назвала. Позже, положу ей монетку под подушку. Она проснётся, будет и ей рада. Главное, что Фея прилетела и зуб обменяла. Она же ребёнок, а не коммерсант, который разочаруется в сделке. Для неё главное сказка, волшебство, а не деньги. — Алексей достал кошелёк и приготовил монетку…

Утром, сияя ярче солнца в морозный день, в комнату ворвалась Даша и с разбегу, плюхнувшись между родителей в кровать, радостно отчиталась. — Фея прилетала! Зуб забрала! Денежку оставила!

Алексей проснулся и только сейчас он понял, что вчера заснул, так и не положив монетку под подушку, но Даша почему-то была довольна. Он улыбнулся и обняв дочь поцеловал её в смешной, маленький носик. «Видимо, Лиза положила» — подумал он и мысленно поблагодарил жену, которая тоже проснулась.

— А где денежка? — спросил он.

— В Хрюшке. Я буду копить, — заявила дочь пересчитывая пальцем во рту зубы.

— Я сегодня постараюсь пораньше, — поцеловав перед уходом жену, Алексей надел пальто и проверив, что ничего не забыл открыл дверь. — Я же говорил, что главное чудо, волшебство, а не пять тысяч.

— Заедь после работы в продуктовый, — улыбнулась Лиза и вручила мужу список с покупками. — Волшебник.

День у Алексея прошел в обычных рабочих делах – встречах, совещаниях, переговорах, но самым большим своим достижением он считал мастерски проведенные переговоры с дочерью. Теперь проблем с молочными зубами не будет. Зубная Фея сделала своё дело. Вечером, как он и обещал он закончил пораньше и заехал в супермаркет.

— Четыре тысячи восемьсот семьдесят три, — огласила приговор девушка на кассе.

Алексей достал бумажник и, собравшись рассчитаться, немного удивился. Вчера в нём лежала пятёрка. Сейчас её там не было. Очередь не давала время на дополнительные размышления и нетерпеливо дышала в затылок. Отложив удивление на потом он достал карточку. — Картой.

Загрузив продукты в машину, он сел за руль и ещё раз достал бумажник. Купюры не было, но вместо неё, в нём лежала свернутая бумажка…

Зубная Фея направлялась к Даше. Сегодня у ребёнка выпал первый молочный зуб и надо было по всем правилам совершить обычный обмен. Зуб на монетку. Влетев в комнату девочки, она осторожно приземлилась на край кровати и собралась уже провести процедуру по обмену. В тот момент, когда она протянула руку к подушке её глаза ослепил свет. Отпрянув от неожиданности и проморгавшись она увидела девочку, которая вопреки всем правилам не спала. Даша светила на Фею фонариком.

— Ты Зубная Фея?

— Д-д-д-д-а, — неуверенно промолвила Фея.

— Зуб готов, — Даша запустила руку под подушку и достала зуб. — Давай денежку.

Зубная Фея немного опешила от такого поворота, но достала из мешочка монетку и протянула её девочке для обмена.

— Пять тыщь! — прошипела шепотом Даша.

— Что пять тыщь? — не поняла с первого раза, как и папа, Зубная Фея.

— Зуб стоит пять тыщь! — повторила девочка и сжала кулачок с зубом.

— Откуда у тебя такие расценки? — удивилась Фея. — Зуб не может стоить пять тысяч. Я и так почти в ноль работаю. Курс зуба на бирже сейчас не стабилен. Можно сказать, практически обвал.

— Папа сказал пять тыщь, — не сдавалась Даша.

— Вот пусть папа тебе и платит пять тысяч, — обиделась Зубная Фея. — Это чистой воды спекуляция. Монетка – это моё последнее предложение.

— Папа не Зубная Фея, — резонно заметила Даша. — Он не может менять зубы не денежку. Он сказал, что ты мне заплатишь. Я Барби-балерину хочу.

Фея сидела на краешке кровати и размышляла. Зуб оставлять нельзя, но и пять тысяч — это перебор. Как минимум неделя работы псу под хвост. Нужно было выкручиваться.

— У меня последняя монетка осталась, — Фея протянула ладошку к девочке, демонстрируя наличность. — Больше нет. И поверь мне. Это хорошая цена за молочный зуб.

— Можешь с карточки снять, — держала оборону Даша. — Папа всегда так делает, когда нужно. Слетай. Я подожду, — и демонстративно убрала зуб обратно под подушку.

— Ах папа так делает?! — возмутилась Фея. — Хорошо. Жди! — и растворилась в темноте.

Через минуту она вернулась, сжимая в руке пятитысячную купюру.

— Давай зуб! — Зубная Фея протянула бумажку.

Даша довольная сделкой протянула Фее свой зуб и спрятала полученную купюру в свою копилку – Хрюшку.

Алексей развернул бумажку и на руку ему что-то выпало. Взяв это что-то двумя пальцами, он поднёс поближе к глазам. Зуб. Дашкин. Тот, который вчера вырвали. На бумажке было написано.

«Уважаемый партнёр. От имени федерации Зубных Фей назначаю Вас управляющим филиала по адресу Вашего проживания. С этого момента вы имеете полное право на взаиморасчеты и обменные операции с молочными зубами по курсу, который вам взбредёт в голову. Все финансовые обязательства и риски остаются за Вами. Со своей стороны, обещаю выполнять посреднические услуги по обмену без процентов и комиссии.

С уважением Зубная Фея.»

Алексей ехал молча, не готовый прийти в себя и пытаясь поверить в нереальность происходящего, пока тишину не нарушил видео звонок на телефоне. Звонила Лиза.

— Привет, — появилось лицо жены. — Ты уже домой? А у нас сюрприз.

В экране появилось улыбающееся лицо Даши.

— Привет па, — бодро начала дочь. — А у меня второй зуб выпал. Я его сама вытащила, — она продемонстрировала в камеру свежую брешь в зубном ряду. А Зубная Фея сегодня прилетит? Я решила на домик копить для Барби. И машину. Помнишь мы в магазине видели? Я теперь сама могу накопить…

Закончив разговор, Алексей тяжело вздохнул и попросил навигатор найти ближайший к дому банкомат.

Вечером, лёжа в постели с Лизой, Алексей задумался.

— Лиз. А сколько этих молочных зубов?

— Двадцать, — ответила жена. — А что?

— Двадцать, — мысленно посчитал про себя Алексей предстоящие расходы. — Да так, ничего. А они как часто выпадать будут?

— Не часто. В первый год-два менее половины. Затем остальные постепенно. А что ты так беспокоишься? Дашка же больше не переживает по поводу зубов.

— Ага, — согласился Алексей и положил на своей тумбочке, возле кошелька, пятитысячную купюру.

Андрей Асковд © ЧЕТОКАКТО

Официальный выход второй книги. На Юг.

Сегодня официально на ЛитРес вышла моя вторая книга из серии “Как мы с Вовкой”, На Юг.

Купить напрямую у автора 176 руб.

Новые приключения уже полюбившихся вам пацанов. Новые персонажи и новые места.

Юмор настроен на 100%

Вы, мои друзья и читатели, можете помочь в продвижении моей второй книги. А именно.

  1. Поделиться ссылкой на книгу со своими друзьями (на ЛитРес есть кнопка “Посоветуйте книгу друзьям”) и они получат скидку 10%, а вы 10% с каждой их покупки.
  2. Поставить столько звёзд за книгу, во сколько вы её реально можете оценить.
  3. Написать отзыв и даже получить за него бонус для компенсации дальнейшей покупки.
  4. Ну и конечно, купить электронную версию.
  5. Приобрести книгу не бумаге: ozon moscowbooks my-shop my-book-shop top-100

Заранее благодарен всем своим подписчиками и друзьям.

Для тех , кто дочитал до конца приобрести книгу со скидкой 10% можно тут.

Я не люблю тебя…

Он сидел на старом кресле возле окна и пустым взором всматривался вдаль. Молча и отстранёно.

— Я же тебя люблю, — она робко попыталась напомнить о себе из угла, где скучала уже долгое время без него. — Мне всё равно какой ты. Это не важно.

— Мне важно, — возразил он. — Я не люблю тебя. Ты должна уйти… Я её буду ждать.

В окно робко постучали кончиками влажных пальцев.

— Привет. Вы всё скучаете? Давайте веселиться! Айда рисовать на улицу. Я краски принесла. Будет красиво. — тихо прошелестела она. — Калоши не забудьте.

Он только уныло посмотрел на неё и задёрнул шторы.

— И правда красиво же будет, — попыталась она. — Натянем сапоги, возьмём зонтик, на всякий случай. Будем ходить под её дождём, прижавшись друг к другу. Как раньше…

Та, ещё пыталась заглядывать к ним, сквозь дыры в старых шторах, освещая заброшенное жилище последними тёплыми лучами. Потом долго подсовывала под дверь записки на разноцветных листиках, но они так и оставались нетронутыми, пока не пожухли. В конце концов, разрыдалась как девчонка, исчезнув в сером небе, оставив их одних.

— Она не будет тебя любить, так как я. Она совсем не будет любить. Давай начнём опять. Ты сможешь снова полюбить меня.

— В чём смысл? — возразил он. — Посмотри на себя. Какой смысл быть с тобой. Существовать. Ты должна уйти… Я её буду ждать.

За дверью послышались хрустящие шаги. Затем в окно заглянула и озорно дыхнув на стекло разукрасила его затейливыми узорами.

— Привет. У меня всё готово. Самое время начинать. Ну там — каток, горки. Скоро ёлку принесу. Вот веселье-то будет! — прозвенела она хрусталём. — Доставайте варежки.

Он только натянул старый свитер и заварил себе чай.

— Ты же любил новый год. Да и я его люблю. Хороший повод загадать желание и начать заново, — приободрилась она. — Слепим снежную бабу, сварим глинтвейн. Я найду старые санки и будем лететь с горы. Я тебя буду крепко обнимать. Как тогда…

А та всё пробовала выманить их на улицу, порадовать ослепительной белизной. Запускала в открытую форточку танцующий хоровод снежинок, которые заканчивали свой полёт на его тёплых ладонях. Пела протяжные песни и развешивала для красоты на карнизе длинные сосульки. Напоследок прилетела к ним огромным снежком в окно и, сползая по стеклу, растеклась по подоконнику, оставив их вдвоём.

— Ты же не знаешь, наверняка, как с ней будет. А я уже много лет с тобой. И буду с тобой до конца. Я буду бороться до последнего за тебя.

— Зачем? — не понял он. — Посмотри на меня. Какой смысл бороться за меня. За что? Ты должна уйти… Я её буду ждать.

За окном зазвучал мелодичный перезвон капели. Затем появилась, всегда улыбающаяся.

— Ну что? Перезимовали? Пошли радоваться первым тёплым дням. Это же наше время. Ваше. А то сидите как два сыча. Я корабликов наделала, — мелодичным переливом зазывала она. — Куртки уже можно не брать.

Он только затушил очередную сигарету и лениво выпустил сизый дым в потолок.

— Ведь мы, как раз, в это время с тобой встретились, — оживилась она. — Помнишь? Сколько всего потом у нас было. Мы же били счастливы. Нарадоваться на могли. Пошли дышать свежим воздухом. А я буду заглядывать тебе в глаза и улыбаться. Как всегда…

И снова, пытаясь ворваться к ним та, что всегда приносила им радость, стучала в его окно тёплыми каплями, запуская ручейки. Тянулась в дом свежими побегами и даже пыталась прорваться сквозь половицы сочной травой, наполняя дом свежим дыханием. Затем, улетая в безграничную синеву, разразилась заливистым смехом и, громыхнув напоследок, пролилась тёплым дождём, барабаня по крыше. Пусть побудут наедине.

— Я тебе открою секрет. С ней так не будет. У неё таких тысячи, сотни тысяч. Да что там. Миллионы миллиардов. А я одна. Моя любовь безгранична. Как вселенная.

— Что было то прошло, — отрезал он. — Ничто не бывает вечно. Даже любовь. Моя вот, прошла к тебе. Я не хочу тебя больше. Ты должна уйти. Я её буду ждать…

Дыхнув полуденным зноем, не спрашивая разрешения, заполнило всё собою.

— Зря вы так. Пора на речку. Вода – парное молоко. Потом в поход рванём. На все выходные. Грибы там или на рыбалку, — звонко прощебетало сотнями птичьих голосов, — Настроение на забудьте.

Он только отвернулся от окна, что бы яркие лучи не резали привыкшие к полумраку глаза.

— Я не знаю, что тебе ещё сказать, — устало произнесла она. — Я уже задыхаюсь без воздуха и теряю краски без света. Пошли валяться в спелых лугах. Я сделаю тебе венок из полевых цветов. Мы будем лежать до темна, а потом любоваться звездами. Я покажу наше созвездие, положив голову на твоё плечо. Как нравилось тебе…

Оно, утром, будило их птичьими трелями и запускало в комнату солнечного зайчика, надеясь растормошить их. Стучало в окно спелыми яблоками и смывало прошлогоднюю грязь со стекла затяжными ливнями.  Затем, как обычно, ушло не предупредив. Не заметно и как-то неожиданно, надеясь, что она справится сама.

— У меня сил больше нет. Ты не хочешь идти мне навстречу. Нельзя так ненавидеть меня. Что я тебе сделала? И куда мне идти…  я не в силах тебя оставить. Замкнутый круг…

— Позови её, — предложил он. — У меня смелости не хватает. Они придёт и тебе легче будет забыть меня и уйти.

Она осторожно постучала костяшками пальцев в дверь. Не дожидаясь ответа просочилась в щель и подошла к нему.

— Ты меня ждал?

— Мне уже уходить? — настороженно поинтересовалась та, из угла.

— Постой в сторонке. Не уходи далеко, — остановила её та, которую она знала заочно, но не рассчитывала вот так быстро познакомиться.

— Я пришла. Ты рад? — она обняла его за плечи холодными руками и отодвинула от себя стараясь рассмотреть получше. — Скажу тебе честно, ты не в моём вкусе. Я люблю постарше. Да и не отдаст она мне просто так тебя. — она кивнула в сторону той. Слишком сильно тебя любит.

— Так я не люблю больше её, — противился он. — При чём тут её любовь? Посмотри на неё. Серая, унылая. В ней ничего не осталось от той, которую я знал. С ней противно рядом находится. Я не собираюсь цепляться за неё просто потому, что видите ли она любит меня. Я устал от неё. Честно. Пусть уйдёт.

— Так потому и серая, что сам её до этого довёл. Её же надо на полную катушку. Вытащи её пинать эти жухлые листья и выгуливай пока ноги не промокнут, а потом домой и в тёплый плед. Запусти с горы, так что б копчик отбила, грохнувшись об лёд. Подари первые цветы просто так. Улыбайся. Смотри с ней на эти дурацкие звёзды. Не важно что. Просто принимай её. Как есть. И разукрашивай как можешь. Ты же умеешь. Ты же любил. И снова полюбишь. Да так, что будешь просить её, что бы не уходила.

— Ну, давай посмотрим. — она достала из кармана смартфон и открыла его страничку в соц. сетях. — Вот смотри.

На экране одна фотография сменяла другую. Вот они, на каждой фотографии, счастливые с ней. Статусы, отношения, места работы, проживания. Всё в одной ленте. Родился-учился-дружил- встречался-работал-женился-развелся-искал-нашел-потерял… но она всегда рядом.

— А вот мы с тобой, — она открыла последнюю фотку, на которой они стоят рядом и сморят в телефон. — Свежая. Только что за тебя выложила.

— А что дальше? Что потом? — поинтересовался он, ожидая следующей картинки. — Можно вперед посмотреть? Как с тобой будет?

Со мной? … — телефон пикнул, показал картинку перечеркнутой батарейки и остался только пустой экран. — Упс. — виновато промолвила она. — Всегда на одном и том же месте такое происходит. Батарейка села. — и небрежно швырнула его в мусорное ведро.

— Можно же зарядить, — с надеждой предположил он.

— Это не по моей части. Проще выбросить.

— Ну как же так?! — он упал на колени и в куче мусора старался найти телефон.

Наконец он его откопал и отряхнув от пепла и очистков кинулся с ним к столу. Выдвинув ящик, он начал перебирать провода, подбирая необходимый для этой модели.

— Надо же посмотреть, что там дальше, — бормотал он себе под нос запутавшись в проводах.

— А что там дальше? — поинтересовалась та, что стояла всё это время в стороне и молча наблюдала.

— Дальше? … ты знаешь…, по-моему, ничего. Я точно не знаю. Мне не интересно.

— То есть… он не будет с тобой счастлив?

— Да брось ты! Какое счастье? Мне некогда всех счастьем одаривать.

— Я не отдам тогда его!

— Да я и не забираю, — ухмыльнулась в ответ. — Держи зарядку. Я пошла. Он твой. Просто покажи ему как ты его любишь. Ему же много не надо. Ну… как там у тебя принято. Подарки разные подкидывай иногда. Подружек своих подключи. Как там их? Вера, Надежда, Любовь? Мечты ему нарисуй. Полюбит он тебя. За уши не оттащишь.

Они сидели на полу и листали фотографии в телефоне.

— И я всё это пропустил? Всё это могло уже быть?

— Ага, — она сидела рядом прижавшись, положив голову ему на плечо и придумывала всё новые и новые картинки. — Ну, может не всё. Но попробовать стоит. Особенно вот это. Что бы потом не жалеть. Я же у тебя одна. И я всегда буду любить тебя. А ты меня?

— Я постараюсь. Обещаю.

Андрей Асковд © ЧЕТОКАКТО

«Малыш и Карлсон»

— Малыш! Я прилетел! Ты рад меня видеть? Уф!

На подоконнике сидел и тяжело дышал старый друг Малыша — Карлсон.

— Надо бросать курить. Моторчик уже не тот.

Карлсон зашелся глубоким и булькающим кашлем и щелчком отправил окурок в окно. Проследив за траекторией полёта бычка, Карлсон удовлетворенно крякнул.

— Смотри! Прям за шиворот тому дядечке. Вот умора!

Неуклюжа сползая с подоконника Карлсон ногою отправил в полёт горшок с геранью. Плюхнувшись грузным мешком на пол, он ловко вскочил, но тут же схватился за бок.

— Малыш! — скорчившись от пронзившей боли в боку Карлсон. — Я же прилетел! Сегодня твой день рождения! 47 лет! Где мои 47 бутылок водки и один плавленый сырок?

Малыш зарылся поглубже под одеяло и попытался притвориться умершим. Может пронесёт? Вот уже почти 40 лет от него не отстаёт этот тип. Нет, сначала конечно было весело. Малыш вспомнил как они шалили в детстве. Играли в привидение и бегали по крышам. Теперь этим никого не удивишь. Паркур. Новое модное слово. Знала бы нынешняя молодежь как это по-настоящему паркурить. Не на камеру, а так. Для души.

Последний раз они так шалили кажется, когда Малышу исполнилось 25. Карлсон как обычно прилетел принеся с собой в тот раз ящик пива. Стащил из фуры при разгрузке продуктов у «Пятерочки».

Они залезли на крышу и бросались пустыми бутылками в охреневающих прохожих. Чуть позже, когда на крышу вылез наряд милиции, они неслись с Карлсоном по крышам, разрывая ночной город пьяным смехом, перепрыгивая с одной на другую как в детстве. Малыш конечно прыгать не умел, но как в детстве его подхватывал Карлсон, и они перелатали с крыши не крышу убегая от погони под песню «А сечку жрите мусора сами…»

Потом они чаще просто бухали. Как только Карлсон понял, что торт со свечками и варенье — это ещё не все радости жизни он перешел на армянский коньяк. Потом на водку. «Водка экологически чище» — говорил он.

— Малыш, — Карлсон тряс его за плечо. — Я знаю, что ты не спишь и хочешь пошалить. Я прилетел.

Малыш вылез из-под одеяла и увидел постаревшее ещё на один год лицо старого друга.

—Дай сигаретку.

Карлсон достал мятую пачку «Парламент» и вытряхнул две сигареты. Для друга и для себя.

— Ну так где поляна? — Карлсон окинул комнату взглядом.

— Карлсон, — Малыш глубоко затянулся и выпустил печально дым в потолок. — Знаешь, что? Мне уже 47 лет, а собаку мне так и не подарил никто. Сначала я просил у родителей, потом у своей девушки. Я мог бы и сам её купить, но я всегда хотел, чтобы мне её подарили.

Малыш пошарил рукой под кроватью и достав недопитую бутылку выдохшегося пива одним глотком осушил её и бросил туда бычок. Карлсон щелчком попытался попасть окурком в окно, но попал в занавески. Осталась оплавленная дыра с обожженными краями. Окурок упал на линолеум желая и на нём оставить свой след.

— Пустяки, — сказал Карлсон заметив не одобрительный взгляд Малыша. — У меня на крыше сто тысяч занавесок есть. Но я же лучше собаки, — попытался он увести разговор в другое русло.

— Карлсон. Ты не понимаешь. Это же детская мечта.

— Делов то, — удивился Карлсон. — У тебя есть пять тысяч? У меня есть конечно на крыше сто тысяч раз по пять тысяч, но возвращаться плохая примета. Ты же знаешь. Я тебе отдам.

Не спрашивая разрешения у Малыша Карлсон метнулся к штанам, висевшим на колченогом стуле и пухлыми пальцами выудил кошелёк.

— Тут пятнадцать, — сказал он пересчитав бумажки. — Шалить так шалить! — сказал Карлсон и взобрался на подоконник.

— Крутани, — попросил он Малыша. — В последнее время стартер что-то барахлит.

Малыш нехотя встал с кровати и подойдя к другу крутанул пропеллер.

— От винта! — хохотнул Карлсон и ухнул вниз, сжимая в руке мятые купюры.

Убьётся, подумал Малыш, но друг как обычно повторил свою шутку и сделав в воздухе изящное сальто взмыл вверх. Малыш по привычке помахал ему и достав из пепельницы бычок закурил.

Через час в дверь позвонили.

«Неужели собака!» — подумал Малыш и прислушался. Лая не было слышно.

Малыш открыл дверь. На пороге стоял Карлсон с двумя девицами явно заниженной социальной ответственности. В руках Карлсон держал два пакета из «Пятерочки».

— Мечи на стол! — скомандовал он и, вручив Малышу пакеты, галантным жестом пригласил дам заходить.

— Кто это? — спросил Малыш, когда дамы удалились на кухню.

— Сучки, — Карлсон лукаво подмигнул. — Породистые. Всё как ты хотел. Как же я тебя сразу то не понял? Друг! — прижал к себе Карлсон Малыша. — Пошалим!

Малыш закрыл дверь за гостями и пошел натягивать штаны.

Малыш! Я так никогда ещё не шалил! — Карлсон зашел на кухню поправляя лямку своих штанов. Следом зашла дама. — Мы там правда люстру тебе оборвали, но ты не переживай! Пустяки! Дело то житейское. У меня на крыше… Ну ты знаешь. Наливай!

Гулянка закончилась ближе к ночи. Пьяный Малыш проводил девушек и вернулся к Карлсону. Тот спал за кухонным столом уткнувшись лицом в винегрет.

— Пошли я тебя спать положу, — Малыш осторожно тронул друга за плечо.

Карлсон поднял голову и посмотрел на Малыша мутным, но счастливым взглядом. — Оооо! Друг. С днём рождения! Дамы уже ушли? Ну давай на ход ноги, и я домой.

— Какой домой? — попытался образумить друга Малыш. — Ты языком еле ворочаешь.

— Нахрена мне язык? — возразил Карлсон. — У меня автопилот с навигатором. Через пять минут буду дома.

Малыш помог другу подняться и спотыкаясь об пустые разбросанные бутылки они дошли до комнаты. Ночной свежий ветер играл с занавесками в открытом окне. «Ещё один день рождения, а у меня так и не появилась собака» думал Малыш, глядя в окно на убывающую луну.

— Малыш. Подсади, — Карлсон неуклюже пытался взобраться на подоконник.

— Крутануть?

— Погоди. Я сам попробую, — Карлсон искал пульт в карманах своих штанов. — А хочешь, как в детстве? Помнишь, как в первый раз?

— Можно нажать? — удивился Малыш.

— Ага! В честь дня рождения. Жми! — Карлсон протянут пульт Малышу.

Малыш осторожно ткнул в кнопку «пуск». Моторчик тихонько заурчал, Малыш довольный вернул пульт другу.

— Ну что? Отлично пошалили! — Карлсон обхватил пухлыми руками голову Малыша и приблизив своё лицо дыхнул смесью перегара и сигарет. — До следующего года.

Не оборачиваясь Карлсон шагнул в темноту и как обычно ухнул вниз.

«Сейчас взлетит» подумал Малыш.

Но вместо этого где-то внизу послышалось глухое «бумс!» Малыш кинулся к окну.

На газоне смешно раскинув руки и ноги валялся Карлсон.

— Малыш! Я герань твою нашел! — Карлсон поднял в руке остатки цветка.

— Ты живой?

— Ага. Пустяки! Дело то житейское! Только кажется пропеллер в задницу вошел, а так всё нормально, — Карлсон пошарил в карманах, достал пучку «Парламента» и выудив сигарету прикурил.

— Может скорую вызвать тогда?

— Малыш! Я в порядке. Чёрт бы побрал эту рекламу! Дюрасел… Нихрена они не работаю в десять раз дольше! — зашелся он очередным кашлем.

— Малыш! Я про сюрприз то самое главное забыл!

— Какой сюрприз?

— Выйди на площадку. Там тебя кое кто ждёт!

Малыш бросился в коридор. Открыл дверь и выглянул на площадку. На площадке возле лестницы, привязанная к перилам сидела псина. Лохматая и грязная.

— Это мне? — спросил Малыш не известно у кого. То ли у псины, то ли у себя. — Настоящая собака.

Собака встала и завиляла хвостом соглашаясь с этим утверждением. Малыш отвязал псину, взял её в охапку и побежал домой. Подбежав к окну, он высунулся наполовину, пытаясь разглядеть Карлсона на газоне, чтобы поблагодарить его. Там уже никого не было.

Малыш стоял у окна держа на руках псину и глядел на убывающую луну.

— Он улетел, — говорил он псине, почёсывая её за ухом, но потом вспомнил про жалобы Карлсона на батарейки, — или уполз. Но обещал вернуться. Он всегда возвращается. Настоящий друг.

Андрей Асковд © ЧЕТОКАКТО

Сдача проекта

Рабочая неделя подходила к концу. Даже в субботу пришлось потрудиться, но оно того стоило.

Он стоял на балконе и смотрел на свои труды сверяя с чек листом.

Так. Что у нас было сначала? Ага. Свет провели.

Далее. Потолок? Натянули. Живенько вышло.

Что там по смете далее? Бассейн и декоративные пруд. Есть. Озеленение и Альпийские горки. Тоже готово.

Светильники энергосберегающие. Экономично.

Рыбок в пруд запустил. Канарейки в клетках уже поют. Комары… прихлопнув одного на шее. Ничего не поделаешь. Издержки.

Хозяйство? В углу участка, в загоне паслись барашки. Для начала пойдёт.

Можно жильцам сдавать свой первый проект.

Хотя рановато. Местечко вышло замечательное. Сейчас заедут… Пьянки гулянки. Начнут устраивать Содом с Гоморрой. Расхреначат всё, клумбы затопчут. Банки пивные, окурки по всему участку… В бассейне презервативы… Для кого строил?

Отдохну воскресение тут сам. Природа, воздух, вода. Одного барашка на шашлык. Не убудет. В общем, устрою выходной для себя лично.

Заселять будем после. С понедельника хоть потоп. Мне уже будет всё равно. Пусть сами живут как хотят.

Андрей Асковд © ЧЕТОКАКТО

Амбушюр

История про старый баян имела своё нелогичное продолжение. Нелогичное прежде всего потому, что не про баян. А ещё, эта история оставила во мне свой след и новый опыт в музыке. Я эту историю тоже не оценил, как и моя девушка, для которой я устроил импровизированный концерт с баяном. Но колесо сансары видимо делает свой оборот и однажды всё переворачивается не зависимо от твоих фантазий.

Произошло это примерно спустя десять лет. Я, тогда как раз купил себе скутер, которые только начали появляться на российском рынке. Увидел, захотел, купил. И вот. Вечером, совершая свой регулярный объезд по работе я познакомился на одном из объектов с девушкой. Вроде это была знакомая одной из моих сотрудниц. Я хоть и обладал на тот момент постоянной девушкой, но никогда не упускал случая. А тут случай был такой, что упустить его было грех. Для меня смертный. Светлые кудрявые волосы до плеч и шикарная грудь, выпадающая из розовой кофточки. Даже Киркоров бы не посмел сказать: «Всё, взяла и ушла отсюда». Вместе с ней вышла бы вся пресс-конференция. Я как настоящий рыцарь предложил её довезти на своём чёрном коне породы «Honda» до дома.

Летим мы, насколько может позволять лететь скутер, по ночной Москве, холодный ветер как обычно выбивает из глаз и размазывает слёзы по щекам, а сзади ко мне прижимается кудряшка. Я вообще люблю двухколёсные транспортные средства. Особенно если катать на них девушек. Они сидят прижавший полной грудью к тебе крепко обнимая, как будто уже всё случилось, и вы улетаете в закат, чтобы ещё разок, под уходящими лучами солнца. На крайний случай в тени абажура. Лететь с запредельной скоростью 60 км.ч нам ещё минут двадцать, и кудряшка орёт мне на ухо: «Тебе не холодно? Я замёрзла!» и запускает руки мне под футболку прижимаясь ещё сильнее ко мне. Мне уже настолько горячо, что я готов отталкиваться ногами, но лишь бы быстрее доехать до заката.

Скутер я запарковал прямо в подъезде её пятиэтажки под лестницей на первом этаже, и мы буквально взлетели на её этаж. К моей радости никаких прелюдий не предполагалось. Кудряшка провела меня сразу в спальню, где стояла широкая двуспальная кровать. В полумраке заходящего абажура она скинула я себя кофточку и джинсы. Осталась только в белье цвета той же кофточки. Я не отставал и остался только в трусах цвета, который одел с утра.

— Оу! Сюрприз! — заговорщицки подмигивает мне она и лезет под кровать. Не очень глубоко, но зачем-то.

Достаёт оттуда кофр из которого извлекает на свет саксофон. Собирает его.

— Я хочу сыграть тебе.

То, что уже два часа ночи её нисколько не беспокоит. Как, впрочем, и то, что трусы на мне держатся из последних сил. Точнее я держу себя в руках из последних сил, но стою наизготовку с противоположной стороны кровати. А кудряшка начинает извлекать из инструмента трели, которые никак не вяжутся с ситуацией. Что она играла я не помню. Помню только, что она перед началом выступления провела небольшую, но очень демонстрационную лекцию про амбушюр. Кто не знает, что это такое, то я могу теперь разъяснить. Это может завести и сразу довести до логического завершения вечер, не вступая ни в какой контакт. Потому что амбушюр — это «Положение губ, языка и лицевых мышц саксофониста при игре на саксофоне. Губы, охватывая трость, регулируют её вибрацию и воздействуют на звук. Амбушюр меняется при извлечении звуков различной высоты и силы». Когда она «охватила трость», я уже почувствовал вибрации, которые не поддавались никакому регулированию. Я мечтал только о том, чтобы соседи начали стучать по батарее и орать, что бы она уже заткнулась и я спокойно смогу предоставить её свою трость. И пусть там регулирует уже как хочет, используя любые вибрации абсолютно насрать какой высоты.

Она закончила дуть в не мою трость, и довольная собой разобрала саксофон в кофр и засунула его обратно под кровать. Затем мы легли, и она пожелала мне спокойной ночи. Просто чмокнула меня в мой вспотевший лоб и отвернулась. Через пару минут, пока я приходил в себя она уже мирно сопела. А утром уходя я обнаружил что мой скутер исчез, но это было не так печально, как то, что амбушюр мне так и не обломился. Возможно у кудряшки тоже была своя мечта и она её реализовала.

Андрей Асковд © ЧЕТОКАКТО

Ты во сколько?

Ты во сколько?

Вопрос, от которого хочется закатывать глаза. И пока глаза делают полный оборот, ты успеваешь заглянуть внутрь себя, но никогда не находишь там правильного ответа.

Невыносимый вопрос, который преследует тебя всю жизнь. С детства и далее в юности, когда перед уходом тебя мама спрашивает: «Ты во сколько?» и ты закатываешь глаза, потому что тебе уже 16 лет и ты молча закрываешь дверь. И бежишь вниз по ступенькам, через одну во двор, к своим новым друзьям, потому что ты спешишь на очередную сходку в подвале уже забыв про вопрос. Тебе он не важен.

Наступает период. Ты чуть подрастаешь и больше не слышишь этот вопрос. Ты победил в этом монологе, состоящем из одного вопроса: «Ты во сколько?». Тебе просто некому задавать этот вопрос.  Ты вырос из него. Тебе уже где-то за 20 или 25, и ты молча закрываешь дверь своей съемной однушки и бежишь вниз по ступенькам, через одну, к своей новой машине, потому что спешишь на свидание к девушке радуясь тому, что ты наконец то свободен от этого вопроса. Он забыт. Тебе больше не надо закатывать глаза. Ты сам себе хозяин и тебе на важно во сколько. Важно где и как. Ты не ищешь ответ внутри себя, ты потребляешь мир снаружи. Полной грудью.

Проходит время. И вот уже эта девушка молча и пока без вопросов поливает твой засохший фикус в горшке, покупает разноцветные свечки для того, чтобы как-то украсить твою съемную однушку. Находит пыль, которая годами закатывалась в углы и не мешала тебе жить. Вопрос: «Ты во сколько?» ещё только робко пытается заявить о своём праве на существование. Тебя это забавляет, и ты успеваешь заткнуть его страстным поцелуем и закрываешь дверь. Тебе он пока не интересен. Ты бежишь вниз по ступенькам через одну, в свою очередную новую машину потому что ты уже опаздываешь на работу.

Спустя годы. У вас теперь больше общего чем пыль по углам и цветные свечки. У вас даже, скорее всего, общая ипотека и дети. И вопрос: «Ты во сколько?» снова вернулся. Пустил корни в твой мозг, вплетаясь в сеть нейронов возвращая забытую реакцию. Ты закатываешь глаза, потому что до сих пор не можешь найти правильного ответа. Ты до сих пор не можешь понять зачем этот вопрос. Как бы ты не закатывал глаза, пытаясь смотреть внутрь себя, ты не может найти правильный ответ. Он тебя утомляет. Ты молча закрываешь дверь и вызываешь лифт. У тебя нет желания бежать по ступенькам вниз через одну. Тебе некуда спешить, потому что ты уже даже никуда не опаздываешь.

Чуть позже. Вам кажется, что у вас больше чужого чем общего. Общим остается только этот вопрос: «Ты во сколько?». Ты даже больше не закатываешь глаза. Задержавшись с коллегами после работы прочитав очередное: «Ты во сколько?», ты мысленно закатываешь глаза и ставишь телефон на беззвучный режим потому что знаешь, что этот вопрос за вечер повторится не раз. Ты к нему привык, но ответа до сих пор не знаешь. Потому что тебе всё равно.

Наступает день. Вопрос: «Ты во сколько?» исчезает. Его больше нет. Ты победил в этом монологе. Но тебе почему-то не хочется радостно бежать по ступенькам вниз через одну. За тобой молча закрыли дверь, и ты понял. Даже не закатывая глаза. Не пытаясь заглянуть внутрь себя. Ты понял это только сейчас, когда этот вопрос исчез. Нет. Ты понял не ответ. Ты понял сам вопрос. И от того, что вопроса больше нет, тебе становится невыносимо жутко. Ты понял, что тебя больше никто не ждёт за этой дверью. И ты молча стоишь перед дверью, пытаясь найти правильный ответ, который уже никому там не нужен.

Андрей Асковд © ЧЕТОКАКТО

Top